Прим здравомыслия поднялся. Осторожно, с недоверием, он потянулся пальцами к оружию.

— Нет, — Ирония сразу же спрятала его. — Оно чуть не совратило меня. И с вами может сделать то же самое.

— Но это могло бы… — образ вздрогнул от собственных амбиций. — Отдай его жертве! И тогда Максиме можно будет ранить и убить!

— Нет! — возразила Ирония. — Аркас тем более не должен касаться этого оружия. Он и так склонен симпатизировать предательнице. Этот нож полон вранья и злости. Через него Максиме окончательно склонит Аркаса на свою сторону!

Здравомыслие сгорбилось.

— Досадно. Такой шанс покончить со всем раз и навсегда.

Образ поглядел на торчащую из земли конечность и закричал:

— Да, мы были хладнокровны! Да, возможно был другой способ бороться с Одиночеством, не обрекая людей на страдания! Мы могли бы бороться с ним силами одного лишь позитива! Но надолго бы нас хватило? Не знаю, почему Максиме думает, что жизнь миллиардов не стоит одной. Возможно она добрее и справедливее всех нас.

Здравомыслие тяжело опустилось на землю.

— Может быть, страдая, она узрела истину. И не может теперь поступить иначе.

Стены Центра негромко бухали и скрипели. Прожектор мигнул, приглушив сияние.

— Но мы не можем сдаться. Только не такому беспринципному врагу как Геноцид. Клянусь Фантазией, Максиме сделала все, что могла, чтобы мы не поняли ее!

Ирония терпеливо ждала.

— Мир находится внизу. Его сторожат множество дверей. Мы восстановили их после побега Максиме. Возьми ключи.

Ирония осторожно приняла из дрожащих рук Здравомыслия необычную связку отмычек. Они свободно скользили по золотому кольцу, напоминая солнечный круг.

— Ты доверяешь мне такую драгоценность? Не боишься, что я Ложь?

Эти слова, похоже, оскорбили Здравомыслие.

— Винишь меня в полной слепоте, — сказало оно мрачно. — Но это не так. Уходи.

Прожектор мигнул, и свет его стал еще более глухим и рассеянным.

Двери в мир жертв казались неприступными, хотя пророк, в свое время, разорвала их как бумагу. Тяжелые заслонки, многократно укрепленные листами стальной воли. Их запирали уходящие в стены и потолок перекладины в десятки раз толще Иронии. В поверхность дверей были вплавлены цветные кристаллы. Их мозаика рассказывала, как человек воздвиг собой стену, чтобы остановить наплыв негатива.