Им нужна еда, которую они получают только в сражениях.

И командиры.

ЛПВВ мгновенно переместилось из тишины давно обглоданной ничейной земли в самую мясорубку. Шум имел свой вес. ЛПВВ чувствовало, как он лег на плечи, словно тяжелое ватное одеяло. Безупречно-чудовищная какофония из грохота взрывов и разрушений, стрекота автоматического огня, шипения энергии, криков пожираемых, и, конечно, конечно, монотонного гула. Этот гул был ревом миллиарда негативных зверей.

Метнулась многорукая тень. ЛПВВ равнодушно взмахнуло рукой, отвергая тьму, и кровожадная тварь рухнула справа двумя половинами. Из косого среза хлестала кислота. Он пошел по внутреннему двору, заполненному ящиками с боеприпасами и солдатами, которые пытались сдержать натиск негатива. Отверстие, проплавленное в стене, было буквально забито шевелящейся массой косовидных когтей. К ней уже ехал тяжелый, механизированный заслон, но он был пока далеко.

— Держать строй! — кричал офицер, стоящий на гигантской твари, похожей на шестиногого бегемота с раскаленной пастью. От туши поднимался дым. — Мы не дадим ночи прийти! Мы сражались с врагами нашего мира, куда более страшными, чем эта безмозглая орда! Наши прицелы точны! Наша кровь горяча! Огонь же, Имперская Гвардия, огонь!

Воздух раскалился над импровизированными баррикадами, окружающими прорыв. Звон стреляных гильз, был едва слышен. Из разрыва хлынула шипящая жижа. Свирепый, даже в смерти, визг и рев, пугал и вызывал отвращение.

Негатив отступил, словно стая шершней покинула лаз пчелиного улья. И снова метнулся внутрь, уже организованнее и умнее. Их косили ружейные залпы, но остановить растущий напор могло только чудо. Первые ряды обороны увязли в ближнем бою, пытаясь парировать штыками метровые сабли когтей. Офицер стрелял из пистолета и рассекал мечом поднимающихся к нему врагов. Его охряная шинель была изрезана и покрыта расплывающимися кровавыми пятнами. Фуражка сбилась на бок.

— Где чертова ширма?! — закричал он, оглядываясь по сторонам.

Заслон остановился, не доехав метров шестьдесят. Что-то остановило его двигатель.

— Проклятье! Не сдаваться! История не принимает легких жертв!

ЛПВВ подошло к заслону, толстой стальной плите, передвигающейся на примитивном тягаче. Увеличившись, оно взялось за край, и принялось толкать ее дальше. Увидевшие это солдаты обомлели. Их глаза наполнились религиозным трепетом. Офицер раскрыл рот, а потом закричал, что есть силы.

— Эта сущность, воплощение добродетели! Она — ответ на наши молитвы, нашу доблесть и боевую честь! Это ангел позитива! Крепитесь, воины!