Они миновали поворот за поворотом, отстав от основных сил. Котожрица прислушивалась к далекому грохоту на стенах. Крикам. Взрывам. Лязгу доспехов. На мгновенье выглянуло Солнышко. Исполосованное острейшими шипами, оно продолжало улыбаться. Свисц! Свисц! Свисц! Оно стреляло светом куда-то за стену. Недолго. Колючая проволока опутала его как виноградные лозы и утащила назад.

— Бедное, — прошептала Котожрица, бессильно сжав кулаки. — Стой.

Она навострила уши.

— Ну что там? — недовольно обернулась Натура.

— Что-то движется внизу, — Котожрица склонилась.

— Это один из этих механических страшил Воли. Чего удивительного? Они тут везде.

— Обычно они молчат…

«Мы спасаем жизни, мы спасаем жизни, мы спасаем жизни».

Натура успела что-то буркнуть привычным тоном. Потом она исчезла. Ложноножка утащила ее, разорвав толстую техническую решетку в полу как бумагу. Жрица не успела даже выкрикнуть ее имя: Лазарь медленно выполз наружу, расширив дыру темными колыхающимися боками. Под кокпитом бесформенная пасть пережевывала что-то зубами-металлоломом. Монстр весь был покрыт кратерами от попаданий, сгорбился, покрылся ржавыми металлическими пластинами. От корабля остались только торчащие иглы сломанных досок и балок.

Слепой кокпит уставился на Котожрицу.

— Мы спасаем жизни.

Сказало оно клокочущим шепотом.

Котожрица выстрелила. Еще раз. Лазарь дернулся, заскреб ложноножками по новым ранам, резко боднул Котожрицу и бросился прочь, скрывшись между зданий. Через несколько секунд кто-то закричал в отдалении и сразу замолк. Рыцарь любви, мыча от боли, поднялась и с трудом побежала на звук, понимая, что эта тварь может уничтожить все сопротивление поодиночке. Отряд за отрядом. Ее рация была сломана ударом проклятого чудовища.

Она протискивалась сквозь технические тоннели, пробиралась между могучих фундаментов башен, ориентируясь только на звуки борьбы. Два раза она успевала только увидеть металлический хвост с погнутым пропеллером, с которого стекала сущность. А кругом распотрошенные, разлагающиеся тела дузей.

«Мне его не догнать», — подумала она отчаянно.

Что же делать? Что?

— Вы не спасаете жизни! — закричала она, не понимая до конца свой замысел. — Вы убийцы! Бессердечные жестокие мясники! Вы никого еще не спасли! И не сможете, потому что не понимаете что такое «спасать»!

Она стояла на перекрестке, озираясь, направляя оружие то в одну сторону, то в другую. Ее уши поворачивались из стороны в сторону.