Для любого, кроме меня. Потому что я не имел ни малейшего представления, кто этот чувак такой!
Вообще догадываться, раскрывать тайные замыслы, все эти детективные интриги — это не моё! Мне бы чего попроще. Да мы бы здесь даже не оказались, не преследуй нас Изначальные!
Так, стоп…
Нас преследовали Изначальные. Притом так, что не оставалось сомнений — они делают это не стихийно, а в соответствии с планом. Так, как будто их кто-то направлял. Ведь Мастер МакДжул говорил, что все вырвавшиеся Изначальные сосредоточились в одной части Академии. В той, где были мы. А потом они нас привели сюда. Вроде бы мы оказались здесь случайно, но лже-ректор нас уже ждал, а, значит, совпадением это точно не было.
Значит, он каким-то непостижимым образом может управлять созданиями, появившимися на заре Мира. И это, конечно, пугает — неизвестно, на что он ещё способен.
Но одновременно и хорошо — теперь всё стало немного яснее…
И тут я всё понял.
— Мастер Аттенборг? — прошептал я, удивлённо глядя на застывшего напротив меня человека в образе ректора. — Это ведь вы, верно?
Раньше я часто слышал выражение «с эффектом разорвавшейся бомбы», но всегда относился к нему скептически. Ну в самом деле, откуда я или другие обычные люди вообще можем знать, что происходит, когда взрывается бомба? Всё-таки это довольно редко происходит! Нет, представить, конечно, можно, но это уже не то…
И вот сегодня я наконец-то понял, что это выражение реально означает.
Потому что мои слова вызвали такую буйную реакцию, что я даже представить её не мог.
— Ты что, вообще рехнулся?!!! Прошмоглыты тебе весь мозг выели?!!! — орала на меня красная от злости и возмущения Милена, а вокруг неё с потолка сыпались искры, от соприкосновения с полом взрывающиеся небольшими огненными фонтанчиками. — Какой это тебе Мастер Аттенборг! Он классный преподаватель! Тихий старичок! Он такой ерундой заниматься не будет! Ему это просто не нужно!
Не отставал от неё и Алан.
— Нет, друг, ты, конечно, молодец, что догадался про ректора, но сейчас ты точно не прав! — призывая всю логику, что была ему доступна, пытался он меня переубедить. — Мастер Аттенборг не может этого делать! Он же тихий любитель животных, а не какой-то сумасшедший маньяк!
Вместо ответа я просто указал на лже-ректора. Это был единственный и самый главный мой аргумент.
Прямо на глазах Деронд Деру менялся. Благородные черты лица, внушительное телосложение, аккуратная модная одежда растворялись, исчезали, уходили в никуда, превращаясь во что-то новое, поразительно знакомое.