— Почему ты до сих пор хромаешь? — осмелилась я, рассматривая пальцы его левой руки, оплетающие рукоять трости. Длинные, аристократичные в такой степени, которая и не снилась даже королям.

— Замена коленного сустава. Тяжелая реабилитация. Очень долго не хотела эта металлическая дрянь со мной сживаться.

— И это навсегда?

— Надеюсь, нет.

Официантка поставила передо мной большую чашку капучино с корицей и кусочек вишневого пирога. А перед Севером черный кофе.

— Значит, ты тоже занимался фехтованием? — спросила я, помешивая ложечкой пышную пенку.

— Совсем немного, — ответил он. — Я, как и брат, начинал у твоего тренера. Так что… можешь считать его моим сообщником.

Я против воли нахмурилась.

— Северов, ты заставишь перестать верить во все человечество. — Вышло слишком едко, но мне не хотелось смягчать, ведь он сам разрешил задавать ему любые вопросы. — Скажи, остались ли в этом мире люди, которых ты не смог бы купить?

Он откинулся на спинку стула, не спуская с меня глаз.

— Ты ошибаешься, — ответил совершенно спокойно. — Большинству плевать на деньги.

— А на что не плевать?

— Уважение. Валюта гораздо труднее зарабатываемая. А твой тренер меня знает с тех лет, с каких я сам себя плохо помню.

— Видел бы он тебя в момент нашего поединка, — не скрывая улыбки, произнесла я. — Устыдился бы.

— Да ладно, — отмахнулся Север. — Для того, кто не занимался почти тринадцать лет я был не плох.

— Снова себя нахваливаешь?

— От тебя ведь не дождешься.

Я покачала головой, поболтав ложкой в собственном кофе.

— Привык, что тебя все любят?

— Считаешь такое возможно?