— Хочу кое-что предложить. Но да сейчас не время и не место. Вечером поговорим.

Заинтриговав, граф отправился здороваться с какими-то своими знакомыми, а Тьяго все же отыскал аюданта недалеко от первых рядов, но близко подойти не смог. Часть собора была оцеплена стражей, потому что на церемонии присутствовал сам король с семейством. И в его окружение допускались только высокопоставленные служители церкви.

Найдя место на дальнем краю от прохода, Тьяго сел. И вовремя. Потому что левая дверь от алтаря распахнулась, и зрители, как по команде, стихли. Перед солнцем Учителя выстроились в ряд искатели.

Они вознесли руки вверх, едва не касаясь друг друга тельными сторонами ладоней, и начали молиться о благословении Учителя для всех собравшихся.

Тьяго смотрел на Дюваля. И теперь, кажется, даже видел их сходство. Внутри же оставались смешанные чувства. Как на отца, он на него больше не злился. Понимал, почему тот ушел и почему ничего не объяснил матери. Но как на церковника… Кальдера годами хранил его тайну, даже его уговаривал ничего против Дюваля не предпринимать, а тот все равно использовал наставника в своих интригах.

И ведь ладно бы Дюваль был зажравшимся дворянином, типа Виктора с дружками. Но нет, он же один из тех, кто проповедует любовь к ближнему и праведную жизнь. Вот недаром Тьяго никогда не нравилась церковь. Как он чувствовал всю эту фальшь.

Молитва закончилась, и дверь уже справа от алтаря приоткрылась. Двое молодых послушников вышли с подносом, на котором стояла золоченая шкатулка. Открыть ее предназначалось королю Эдмунду. Внутри оказался небольшой свиток, перетянутый фиолетовой ленточкой. Его Величество ловко развернул ее и выдержал паузу, дав зрителям затаить дыхание.

— Хайме Алтузский, — огласил он.

Зал тут же разразился оглушающими аплодисментами. Тьяго продолжал наблюдать за Дювалем. Ни один мускул не дрогнул на лице искателя. Хотя он и проиграл.

Дальше король лично поздравил нового Первого Ученика. Затем к нему подошла королева и принцесса София, после чего выстроилась длинная очередь из церковников и дворян. Под контролем стражников люди по одному подходили к Хайме, кланялись и что-то говорили.

Тьяго не знал, что положено говорить, и даже подумывал в очередь не вставать. Но его поймал в толпе де Рианье.

— Давай со мной, — предложил граф.

— Я не знаю, что положено делать, — признался Тьяго.

— Клянись в верности и молись, чтобы солнца Учителя освещало его путь долгие лета.

Слова были простые, но очередь все равно заняла несколько часов. Тьяго даже зауважал самого Хайме, который все это время стоял и каждого благословлял.