— Тебе не обязательно готовить. Мы можем что-нибудь заказать.

— Не стоит недооценивать моё умение кипятить воду.

На его губах промелькнула улыбка.

— Почему ты улыбаешься?

— Мне разве нельзя теперь улыбаться?

— Мне просто стало интересно, означает ли эта улыбка что-то вроде «она собирается сжечь мою кухню» или это была вежливая улыбка в духе «она собирается накормить меня недоваренными макаронами»?

Он фыркнул, и мне очень захотелось шлёпнуть его.

— Это улыбка означает: «я рад, что она не ненавидит меня до чёртиков».

Мои руки дрогнули, и банка упала на деревянную столешницу. К счастью, стекло не разбилось.

— Я никогда не ненавидела тебя до чёртиков, Август. Я была напугана. Я и сейчас напугана. Потому что, как и тебе, мне не всё равно.

Его глаза не сделались ярко-зелёными, как обычно, но его пристальный взгляд скользнул по моему лицу с такой интенсивностью, что я присела и открыла один из его шкафов, чтобы скрыться из поля его зрения.

— А где ты держишь кастрюли и сковородки?

ГЛАВА 32

Я села так быстро, что у меня закружилась голова, и квартира Августа расплылась перед глазами. Одеяло соскользнуло с моих плеч и упало на пол. Я несколько раз открыла и закрыла веки в надежде прояснить зрение, а затем огляделась в поисках Августа.