Глубина моего удивления заставила мои онемевшие пальцы скользнуть вниз по затвердевшему рубцу, который сужался книзу и переходил в гладкую кожу.

Грег что-то говорил, но его слова лишь врезались в мои барабанные перепонки, не проникая внутрь. Я откинула простыню с ног и встала с кровати. Когда мои ступни коснулись холодного линолеума, у меня закружилась голова. Две пары рук — Грега и Августа — обхватили меня за плечи, чтобы поддержать.

Коричневая стена то появлялась, то исчезала из фокуса. Я высвободилась из их рук, а затем пошлёпала в ванную в своём больничном халате.

Холодный воздух проник сквозь ткань, похожую на бумагу, обволакивая мою обнажённую кожу и вызывая ещё больше мурашек на её поверхности.

Я щёлкнула выключателем на стене, или мне это показалось, так как мои пальцы прошелестели по воздуху, промахнувшись мимо цели. Однако моя вторая попытка оказалась успешной.

Свет залил выложенное плиткой пространство, которое было вымыто таким количеством антибактериального средства, что у меня задёргался нос. Я встала перед зеркалом и вытерла правый глаз, чтобы прояснить зрение. Когда оно сфокусировалось на моём отражении, с моих приоткрытых губ сорвался вздох.

Я поднесла пальцы к лицу и провела по двум фиолетовым шрамам, похожим на сороконожку, которые начинались у моего левого виска, изгибались дугой и тянулись вдоль моего века и щеки до самого уха. Но шрамы едва ли были самой тревожной частью моего лица. Что действительно огорчило меня, так это слишком бледный цвет моей голубой радужки и чёрный зрачок.

Я проглотила комок, подступивший к горлу. Плакать из-за моей внешности и потери зрения было так глупо, учитывая все обстоятельства.

Я уловила движение и, обернувшись, увидела Августа, прислонившегося к двери. Я прикрыла ладонью левую сторону лица, чтобы скрыть своё увечье.

— Ямочки…

Жалость, сквозившая в его тоне, заставила меня ощетиниться.

Я обошла его и вернулась к Грегу.

— Вернётся ли зрение? — спросила я на удивление твёрдым голосом.

Прищурив глаза, в которых отразилось горе, он покачал головой.

— Со временем твои шрамы станут менее заметными… у Лиама они уже выглядят гораздо лучше, но он Альфа, поэтому ваши способности к исцелению нельзя сравнивать. Однако твой глаз не поправится. Ссадина на роговице была слишком глубокой, и капли крови Морган попали в водянистую влагу¹⁶ глаза.

Водянистая влага… Какой странный и смешной термин. Хотя всё это было абсолютно не смешно.

— Ты вообще что-нибудь видишь? — спросил он.

— Нет.