– Бедная! – тихо сказал Рассказчик и пару раз качнул в сторону головой, как бы в ответ своим мыслям.

В объеме льда, как в янтаре, застыли рыбы, лягушки, водоросли, утки, камыш и лилии, рыбацкая надувная лодка с двумя рыбаками, лохматый спаниель, акваланг и даже сани с козлами (облучком).

– А где же лошадь и ямщик? – сказал Рассказчик. – Б-р-р, прямо Джудекка какая-то.

Боб выдернул ледяную иголку, впившуюся в мякоть какого-то нежного растения, и обсосал ее.

– Пресная. И откуда это все спустилось? С Гималаев, посылочка от Рериха?

– С Олимпа. Зевс запустил в Геру за распутство, – сказал Рассказчик.

– Нет, ребята, я серьезно, – не унимался Боб. – Откуда ледок-то? Может, от этих, как их там, вечно юных и вечно смачных. На «г» называются…

– На «г»? – засомневался Борода. – Не на «б»?

– Гарпии, что ли? – вспоминал Боб.

– Симпатичные девушки, – сказал Рассказчик. – Особенно личики. У них прелестная привычка: когда ты обедаешь, спорхнуть с дерева на стол, улыбнуться, схватить когтями самый лакомый кусок и отправить его в свой ротик, а в твою тарелку покакать. Аргонавты от злости изобразили их уродками. Это они напрасно сделали, у них были прекрасные одухотворенные лица.

– Особенно в момент, когда они какают в твою тарелку, – сказал я.

– Гяуры? Гуано? Гюрза? Гаучо?

– Гурии, – подсказал Рассказчик. – У них, кстати, у всех хороший возраст – тридцать три года.

– Хороший возраст, – согласился Боб.

– У них таблички на груди висят, – сказал Рассказчик, – но твоего имени, Боб, я там не видел.

Однако, разговоры – разговорами, а утроба брала свое и желудок звал в дорогу, как труба. Через несколько часов мы наконец-то спустились к озеру. Вода была пресная, вкусная и холодная. В глубине змеились водоросли, мелькали рыбки, со дна поднимались пузырьки. Берег был пустынный, в камышах и вербах. Из воды торчали валуны. На воде белели лилии. Есть было нечего.

– Не разгуляешься, – мрачно констатировал Боб. – Борщом не пахнет.

Пахло водорослями.

Возле самой воды стоял крест, почерневший и полусгнивший, еще, наверное, со времен Робинзона Крузо.

– Никак крест Спасителя? – сказал Боб.