Глаза Грейс расширились от печали, она сморгнула слезы. Я уже слышал такие и даже более жуткие рассказы, но стоило мне услышать очередную омерзительную историю, как мое сердце по-прежнему сжималось от боли. Наверное, я никогда не привыкну к ужасу этих рассказов. Что для меня было даже хорошо. Мария заговорила снова. Йоселин слушала ее, и ее глаза становились все печальнее.

– Она говорит, что ее мама всегда говорила ей, что мы, женщины – привратницы мира. Только нам решать, чьи гены передаются дальше и какие мужчины становятся отцами наших детей. И выбирать надо с умом. Она говорит, что этот мальчик – отродье злого человека.

Я взглянул на Грейс. Что-то яростное промелькнуло в ее глазах.

Она подошла к кровати и, сев на край рядом с Марией, посмотрела на Йоселин.

– Вы переведете для меня? – мягко спросила она. Йоселин кивнула.

– Мария, – сказала она. Та слегка дернулась, но продолжила смотреть в окно.

– Я согласна с твоей мамой. Но я в то же время думаю, что в нашем несовершенном мире порой случаются вещи, которые нам не подвластны, или же мы их не планируем. Я согласна с тем, что мы, женщины, должны быть привратницами мира, но я считаю, что этому миру нужны сильные и хорошие мужчины, мужчины, которых воспитывают матери, видевшие, что делают слабые мужчины. Ты победишь, если воспитаешь сына полной противоположностью его отцу.

Йоселин тихо закончила говорить. Глаза Марии метнулись к Грейс, к ребенку на ее руках и снова прочь. Мою грудь как будто сжали тиски, и я знал: не только потому, что мне нравилась женщина, говорившая с такой нежностью и убежденностью с той, кого она видела впервые, но и потому, что моя собственная жизнь начиналась точно так же, как и жизнь нежеланного мальчика на руках Грейс. И я знал: Грейс это тоже поняла. Знал по тому, как ее глаза, пока она говорила, то и дело останавливались на мне, а голос был нежен и полон любви.

Порой исцеление занимает долгие годы, а иногда может произойти в одно чудесное мгновение, когда все сомнения и ненависть к себе, какие скопились за целую жизнь, внезапно улетают прочь в момент поразительной любви. Мария говорила, но теперь она говорила слегка неуверенно.

– Он половина его, – перевела Йоселин.

– Он половина тебя, – возразила Грейс, и Йоселин повторила. Мария пристально посмотрела в лицо Грейс.

– Он такой бесценный, такой красивый, – мягко сказала Грейс, посмотрев на меня. – Красота, сотворенная из боли, подарок судьбы. Хочешь взять его на руки? – спросила она.

Йоселин повторила слова, но Мария покачала головой и тихо заговорила.