Я хозяйничаю на кухне, Лейн включает стереосистему на полную и моет руки. Я толкаю его, нагруженная продуктами, которые нашла в шкафу.

– Где у тебя дрожжи? – спрашиваю я, роясь в ящике. – Ах! Отлично, вот они.

– А мне что делать?

Я даю ему указания, и очень скоро плохое настроение, которое преследует меня последние несколько дней, улетучивается. Мы болтаем, я радуюсь, обсуждая с ним всякие глупые темы. Мы ссоримся из-за начинки для пиццы. Когда он думает, что выиграл и отворачивается, я добавляю к ингредиентам то, что мне надо. Это очень здорово.

– Как-то она все-таки странно выглядит, – размышляет он, разглядывая наш будущий шедевр.

– Ты заговоришь по-другому, как только попробуешь! – Я потираю руки, наклоняясь к духовке.

– Посмотри, сколько ерунды на одной пицце. Нужно сообщить в общество защитников пиццерии.

– Хватит ворчать! Ты должен гордиться собой, хотя я бы нарезала лук более мелко…

– Ну вот, опять! Ты вообще хотела добавить ананас. Ананас, блин! Так что не оскорбляй мой лук.

Я смеюсь, от того, как он это сказал, и он тоже смеется. Он ставит две тарелки на журнальный столик, я убираюсь после готовки. Пока он режет пиццу, я наливаю нам выпить. Я все еще на кухне, Лейн садится на диван, и мое вновь обретенное хорошее настроение исчезает, когда я понимаю, что все это скоро закончится. Мне придется забыть о времени, проведенном на этом диване, не считая остального…

– Так аппетитно пахнет! – радуюсь я, устраиваясь рядом с Лейном.

Я беру себе кусок, а второй торжественно протягиваю ему.

– Попробуй, Лейн. И не вздумай сказать, что это невкусно.

Он смотрит с подозрением, потом откусывает большой кусок прямо у меня из рук.

– Ну как? – Я с нетерпением жду ответа.

Он жует медленно, специально растягивая время.

– Ну же! – Я сажусь на колени, придвигаясь поближе.

– Вкусно…

– Давай еще…