Он снова откусывает и продолжает медленно пережевывать.

– Лейн, ну же!

Он собирается откусить в третий раз, но не успевает даже открыть рот, как я прижимаю кусок к его лицу, хорошенько надавливая.

– Какого ч…

Я смеюсь, видя, как он пытается вытереть томатный соус с глаз.

– Ах так?

Я делаю каменное лицо. Затем испуганно слежу за его взглядом, направленным на пиццу, оставшуюся на журнальном столике. Он хватает меня за шею, прижимает голову к своему бедру и накрывает толстым слоем сыра-лука-ананаса. Я даже не сопротивляюсь и лежу неподвижно, радуясь возможности скрыть свою дрожь под этой аппетитной массой.

– Лоис?

Он со смехом снимает с моего лица съедобную «маску красоты». Осторожно вынимает из моих ресниц кусочек лука. Я чувствую, как в моем животе начинает просыпаться желание.

– Ненавижу. Тебя, – говорю я, делая вдох перед каждым словом.

На самом деле, все наоборот. И от этого мне очень больно.

Лейн наклоняется ко мне, и я на секунду задерживаю дыхание. Но он просто берет со столика салфетку. Вот дурак! Я вырываю ее и быстро вытираюсь. Я могла бы уже подняться, но позволяю своей голове еще немного полежать на его бедрах. Как будто так все и задумано. Потому что завтра все закончится. В качестве перемирия он дает мне новый кусок и отклоняет голову назад.

– Все-таки уютный этот диван, – загадочно произносит он, уставившись в потолок.

– Да. Но это не настоящая кровать…

– И главное, все под рукой. – Он указывает на столик.

– Как тумбочка.

– А что, если твои соседки храпят?

– Я жила рядом с комнатой деда, Лейн. У меня иммунитет.

Он медленно кивает. Разговор очень странный. Думаю, он хочет услышать от меня, какая паршивая комната досталась мне в общежитии, но я не осмеливаюсь этого сказать. Я не могу признаться, что, если бы он позволил, я бы осталась здесь с ним. Боюсь, потому что это подтвердит, что мои чувства к нему сильнее, чем я предполагала.