Ему показалось? Или он слышал звонок?

Смыл с почерневших от влаги волос остатки пены и выключил воду. Притих, вслушиваясь. Она здесь? Так быстро?

Он сдвинул стекло и, выйдя из кабины, обмотал вокруг бёдер полотенце. Телефон требовательно загудел, смещаясь по стиральной машине, и он увидел там её имя. Именно имя. Переименовал, хотя и не был уверен в том, что делает все правильно.

Но не успел принять вызов. Она сбросила, как только его рука потянулась к мобильному.

Что за хрень? И почему он так волнуется?

Плюнул на всё и, стряхнув с волос капли, вышел из уборной. Считая собственные шаги и ощущая покалывание на кончиках пальцев.

Кажется, он чувствовал её. На расстоянии. Кожей впитывал близость. Понял это в тот момент, когда приблизился к двери. Зажал пальцем кнопку, включая камеру, и глядя на неё. Стоящую перед его дверью. Нервно кусающую нижнюю губу и постоянно трогающую свои волосы. Она снова нажала на звонок.

Интересно, как она прошмыгнула через консьержку???

На выдохе отомкнул замок и неспешно открыл перед Ксенакис свою дверь.

— Ты на самолёте? — его бровь поползла вверх против воли.

— Всё ещё шутишь? — ну, конечно. Как он мог забыть, что шуток эта девочка не понимает? Никогда не понимала. Его шутки.

— Что ты забыла здесь, Муха? Что за срочность? — его рука опустилась на узел, что держал полотенце на узких бёдрах.

— Ты... — запыхавшаяся, она пыталась собрать воедино слова и мысли, что разбегались в стороны от одного его вида. Демон. Не иначе.

— Я, — Гордей отступил в сторону, пропуская Дани в свою обитель.

Чем девушка тут же воспользовалась. Прошмыгнула в квартиру и, пару секунд потоптавшись на месте, рывком сбросила с плеча свою маленькую сумочку прямо на пол.

— Я вижу, настроена ты серьёзно...

Видел. Сначала стушевался, но мигом привёл себя в норму. Привычную для себя и окружающих. Норму, которую он тренировал годами. Оттачивал и практиковал до тех пор, пока это не стало его визитной карточкой: надменная ухмылка и холодность в почти чёрных глазах.

— Я ненавижу тебя, — всё, что смогла из себя выдавить. Безусловная правда. Прикрытая едва заметной вуалью лицемерия. Но она никому об этом не скажет.

— Оу, — наиграно. Насмешливо. Всё, как обычно, — я почти ранен, Ксенакис. Это всё? Ты неслась через город, чтобы сказать мне об этом? Возможно, для тебя это станет открытием, — брюнет поддел пальцем кулон на её шее в виде кофейного зёрнышка, — но я в курсе. И довольно‐таки давно.

— Что ты сделал со мной?! — неожиданный крик заставил парня прищуриться и вернуть свои брови на место.