Подумал тогда Потапов, что зря так ведет себя Бамбизов, не знает он баб: из-за них не такие головы летели. Утихомирить бы его, образумить, умерить бы эту «любовь» его. Начнется семейный скандал — эхо по всему району покатится. Начнется? Да ведь оно уже началось: Ольга уже начинает бить тревогу. Да, надо что-то делать. А что?..

Не придумал тогда Потапов ничего определенного, понадеялся, что Бамбизов сам одумается. И наверное, зря понадеялся…

Но неужели из-за этого?..

Вслух проговорил:

— Нет, не может быть.

Кочин подался вперед, думал — Потапов к нему обращается. Но тот молчал, смотрел на бегущую под машину дорогу.

В «Победе» сначала тоже молчали. Когда выехали за город, первым заговорил прокурор:

— Мне что-то не верится в версию самоубийства. С чего бы ему стрелять себя? В почете столько лет человек ходит, такая слава. Нет, там что-то другое, как бы это не было убийством. Не нашлась ли какая сволочь?..

— А может, несчастный случай, — отозвался начальник милиции. — Бывает и такое.

— Посмотрим.

В «Москвиче», склонный к философствованию, нарушил молчание шофер:

— Почему так получается: умный человек, а сам себя лишает жизни?..

Ответа не последовало.

На мотоцикле милиционеру разговаривать не с кем. Включенный коротковолновик всю дорогу трещал и выкрикивал что-то громкое, хриплое и неразборчивое. В эфире было шумно и тесно.

В «газике» висело тягостное, враждебное молчание. Только один раз Гришанов не выдержал, упрекнул Виктора:

— Ну что ты тащишься? Смотри, как отстал. Давай быстрее.

— Пыль глотать? — огрызнулся Виктор.