— Что, действительно сердечный приступ? Не стрелялся?

— Нет…

— Фу, — выдохнул облегченно Потапов. — Сон какой-то кошмарный! Ну, что за народ! Не разберутся как следует, поднимут панику. Вот этот Гришанов! Какими глазами мне теперь смотреть… И ты тоже… Почему ж не позвонил в обком? Я же просил.

— Некогда было, — ответил сухо Кочин. — Некогда. Надо было принимать срочные меры — попытаться спасти человека. Пока поднял на ноги всю районную медицину… Звонил. Но вы уже вылетели.

Молчал Потапов, смотрел в спину секретаря обкома, чувствовал себя перед ним виноватым: напрасно потревожил, поторопился.

— Что говорят врачи? — спросил секретарь обкома, оглянувшись.

— Ничего не говорят, — сказал Кочин, поравнявшись с ним. — Принимают все меры.

Потапов шел позади них, прислушивался к разговору и думал: «Ну, хорошо, что не стрелялся… Хорошо, слава богу. Это же надо так… Как во сие все. Ну и утречко!»

В дом врачи впустили только секретаря обкома, остальных попросили не входить: тесно, жарко, мешают. Да и тот пробыл там совсем недолго, тут же вышел на крыльцо. Он спустился по ступенькам и направился к калитке. Потапов кинулся было за ним, но Доронин остановил его:

— Подежурьте здесь. Я пройдусь один.

— Может, его вертолетом отправить в область?.. Или в Москву?..

— Врачи скажут. — И пошел. За воротами остановился, его быстро окружили колхозники, стали что-то говорить.

О чем шла беседа — Потапов не слышал. Он нетерпеливо вышагивал у крыльца, посматривал то на двери дома, то на секретаря обкома. Увидел Гришанова, подумал неприязненно: «Паникер проклятый!.. Был здесь и ничего не увидел, пистолет загипнотизировал. А еще военный…»

Гришанов, словно услышал, что Потапов думает о нем, подошел к нему с повинной:

— Федор Силович, вы уж простите меня… Моя вина: не разобрался, ложную тревогу поднял. Сам не знаю, как это получилось… Будто затмение какое нашло. Увидел: человек лежит, пистолет возле него валяется, а тут еще жена кричит: «Застрелился!..» — и, не сдержав радостной улыбки, добавил: — Но, ей-богу, хорошо, что все оказалось наоборот…

— «Затмение»… — проговорил Потапов сердито и отвернулся, зашагал в другую сторону.

Из толпы вывернулась Сякина, подхватила Потапова под руку, зашептала на ухо.

— Я так рада, Федор Силович, так рада, что все вот так кончилось! Представляете, что было бы, если бы подтвердилась версия Гришанова? Ужас! Но теперь все хорошо… — И она тут же отстала от него, скрылась в толпе.

Виктор стоял невдалеке, смотрел, как то Гришанов, то Сякина подходили к Потапову, о чем-то совещались и отбегали от него. Это сердило Виктора, он морщился, курил папиросу за папиросой.