Но он мог и наброситься на меня. Отстегать плеткой или ремнем. Избить кулаками или ногами. Умолять остановиться было бессмысленно, и я давно уже перед ним не унижался. Я молча сносил побои и ждал, когда стану сильнее его. Если доживу. Потому что он мог прикончить меня раньше.

Когда он меня наказывал, то часто на следующий день я, в свою очередь, измывался над каким-нибудь пацаненком в школе. Но всегда так, чтобы меня не застукали. Я нападал на того, кто, как я знал, не побежит на меня жаловаться.

Однажды вечером в ноябре я делал уроки на кухне, когда вернулся Даркави. Как только я увидел выражение его лица, то понял, что вечер будет непростым. Черная злоба горела у него в глазах, обычно таких же светлых, как мои.

Он подошел, сделал вид, что смотрит в тетрадь. Ему был нужен предлог, что-нибудь, чтобы спустить пружину. Чтобы была причина сорваться.

– Добрый вечер, папа, – сказал я, поднимая голову.

– Почему уроки еще не сделаны?

– Много задали.

– А вот я думаю, что ты просто шатался по улицам со своими дружками!

– Нет, папа, я из школы сразу домой пошел.

«Нет» говорить было нельзя. Он сдернул меня со стула и потащил в комнату. Мать даже не пыталась вступиться. Да это было бы и бесполезно.

Но мне было бы легче.

Он закрыл дверь, и я стал ждать наказания, которое не заслужил. Он начал хлестать меня по щекам, потом ударил кулаком в живот. Когда я упал, продолжал избивать меня ногами.

Я уже не мог подняться, поэтому он поволок меня к шкафу, который находился в глубине коридора. И запер меня там на два дня.

Обычно он старался не сильно бить меня по лицу, чтобы в школе не возникло вопросов. В этот раз мне пришлось провести дома неделю, потому что мою левую щеку сильно раздуло.

Когда я возвращался в класс с синяками, то врал, что упал или ударился. Однажды мать вызвали к учителю, и та солгала, что я очень рассеянный и драчливый, поэтому часто прихожу с улицы с синяками на лице и шее. Тела же никто никогда не видел, потому что родители устраивали все так, чтобы я пропускал школьные медосмотры.

После этого случая со шкафом что-то во мне изменилось. Я провел два дня и две ночи в темноте, мне хотелось есть, пить, все болело. И это заставило меня задуматься.

На перемене в школьном дворе я превращался в настоящего тирана. Умного тирана, которого почти никогда нельзя было поймать с поличным. Я отбирал деньги, бил, унижал.

Мстил.