– Нет, Габриэль, не ушла. Я с тобой.
Ножницами она разрезала на Габриэле куртку и рубашку. Опустившись на колени рядом с раненым, она приложила компресс к зияющей ране и слегка надавила рукой, чтобы остановить кровотечение. Затем она промыла рану водой и обработала дезинфицирующим средством. Глаза Габриэля были открыты, но казалось, что он где-то далеко. Иногда приступ боли искажал его лицо, и он снова почти терял сознание. Тайри хотела бы уложить его на кровать, но не могла ни поднять его, ни перетащить поближе к постели. Так что она взяла подушку, подсунула ее Габриэлю под голову и накрыла его одеялом. Потом Тайри все же удалось заставить его немного попить.
Ни больше, ни лучше она сделать просто не могла.
Она легла рядом с ним и взяла его руку в свою.
105
105
Межда улыбается мне, мои глаза наполняются невыразимым ужасом.
– Похоже, ты не рада меня видеть,
Мое тело теперь – сплошной клубок страха и больше не подчиняется мозгу. Я мочусь под себя, отчего улыбка Межды становится еще шире, а Грег начинает хохотать.
Еще одно унижение.
Но такова судьба рабов.
– Грязнуля, как всегда! – гавкает Межда. – Если бы твой отец видел тебя, как ему было бы стыдно…
Мой разум пытается восстановить контроль над словами и действиями.
– Мой отец мертв, – говорю я дрожащим голосом. – Вы больше не сможете причинить ему боль!..
Судя по всему, Межда этого не знала.
Судя по всему, ее удивило, что я окажусь в состоянии вообще что-то ответить.
– Быстро нам чай сделала! – велит она.
Грег садится за стол, я подчиняюсь приказу. Готовя им чай, я проклинаю себя за то, что потеряла над собой контроль и доставила своим мучителям это удовольствие. Так что я сосредотачиваюсь. Я не должна позволить страху снова возобладать надо мной. Изри бы это не понравилось. Ставлю чашки на стол, а рядом с ними кладу чайные пакетики и кубики сахара. Я не забыла, что эта дрянь любит чай с сахаром.
– Хорошим человеком был твой отец, – вздыхает Межда. – Жаль, что у него такая дочь, как ты.