– Я велел оставить нам горячий шоколад. Он восстановит ваши силы, дорогая Кэти.

– Нет. – Отвернувшись от него вполоборота, она покачала головой. – Ничего не нужно… Прошу вас.

– Вы все еще расстроены. Я не могу позволить вам уйти в таком состоянии.

Она не сопротивлялась, когда он завел ее в комнату, где, как он и говорил, на столе их ждал термос и тарелки с фруктами и сэндвичами, накрытыми салфеткой. Комнату слабо освещала одна-единственная лампа под абажуром, отбрасывая мягкий свет на ковер, все остальное пространство было погружено в тень, как и двое людей, стоявших друг против друга.

– Дражайшая Кэти, – снова произнес он, – что я могу сказать? Что я могу для вас сделать?

По-прежнему не глядя на него, она тихо ответила:

– Утром со мной все будет в порядке.

– Сейчас уже почти утро, – мягко парировал он, несмотря на громкий стук сердца, – а вы далеко не в порядке. В чем на самом деле кроется причина?

– Ни в чем, ни в чем… Не знаю. Я отчего-то чувствую себя потерянной. Раньше со мной такого не случалось – мне грустно и радостно одновременно.

– Но как вы можете быть потерянной, если вы со мной?

– Я знаю, знаю, – призналась Кэти и заговорила невнятной скороговоркой: – Тот злосчастный человек заставил меня понять, насколько не похожи… В том-то и беда. Вы такой…

Она умолкла и снова залилась слезами, склонив голову, но он взял ее за подбородок и приподнял мокрое личико, так что они посмотрели в глаза друг другу.

– Кэти, дорогая, – прошептал он с невероятной нежностью, – я люблю вас. И полагаю, что вы любите меня.

Наклонившись, он поцеловал свежие молодые губы, не знавшие помады, – он ненавидел, когда девушки красились, – и восхитительно соленые от слез. В следующий миг она с громким всхлипом бросилась к нему в объятия и крепко прижалась к его груди мокрой щекой.

– Дэвид… мой дорогой Дэвид!

Но это длилось всего мгновение. Она отстранилась, воскликнув:

– Бесполезно… Все бесполезно! Мне сразу следовало это понять.

– Но почему, Кэти? Мы любим друг друга.

– Разве можно любить на расстоянии трех тысяч миль? Все решено, я уезжаю. Эта любовь лишь разобьет нам сердца. Мое уже сейчас страдает.

– Ты могла бы остаться, Кэти.