И так уж судьбе было угодно, что спустя двадцать лет самому пришлось стать на овечкинскую стезю. Поэтому и могу судить об отличии публицистики 70—80-х годов от овечкинской. Там было  в ы р а ж е н и е  общественного мнения, здесь — ф о р м и р о в а н и е. Публицисты-«деревенщики» нового поколения, ведя долгое и упорное исследование, приуготовляли массы к критическому восприятию действительности, они возделывали почву народного сознания.

Что дальше? В каком направлении пойдет разведывательный поиск публицистики? Критик Е. Сергеев полагает, что публицистике, конечно, следует «присмотреться и прислушаться к непридуманным людям и ситуациям, попытаться постичь то, что кажется «текучим» и «неопределенным», но все же уточняет: «Подобная задача публицистике уже не по «профилю», она скорее для психологической прозы». Критик В. Кардин утверждает, что надо бы покопаться и посмотреть, в кого ныне превращается отрицательный герой. «Никуда очеркистам от него не деться. П р е д с т о и т  р а з б и р а т е л ь с т в о (разрядка моя. — И. В.) не менее серьезнее, чем то, что провел В. Овечкин, открывая Борзова и „борзовщину“…»

«Разбирательство» — это нечто вроде судебного заседания. Что же, публицисты-«следователи» провели свою работу не очень квалифицированно? Или вполне, как говорится, на уровне, и суду, то бишь критике, улик достаточно? Да, новый Борзов не имеет имени, фамилии, за десяток лет публицисты не удосужились «обозвать» его, они конкретику писали, а нужда в имени, похоже, подпирает — публицисты берутся за безадресный очерк или «деловую» прозу, и Владимир Ситников, анализируя «новейшую» продукцию своих коллег, спрашивает: это что же, «возвращение „на круги своя“?» («Литературная Россия», 15 ноября 1985 года).

Хорошо бы с точностью барометра предсказать, хотя бы на ближайшее пятилетие, куда пойдет публицистика. Это может сделать тот, кто возьмется с уверенностью сказать, как пойдет жизнь, а вот она-то имеет свойство не всегда укладываться в планы и предначертания. Одно несомненно — поворот общества к социальной справедливости необратим, следовательно, каждого публициста будет занимать поворот и его героев, положительных и отрицательных, ради которых автор и ходил в разведку под нешуточным огнем. Не только духовным наследникам Борзова предстоит психологическая ломка, но и сельскому трактористу Ивану Ивановичу Н. И думается мне, содержанием перелома должно стать глубокое восприятие сознанием права как обязанности и обязанности как права, то есть каждому  д е л а т ь  с е б я  лицом государственным, Гражданином с большой буквы.