Народная жизнь и крестьянские дети — этой «темы» в ученых трактатах я не находил, следовало браться самому, но сулит ли она какие-нибудь объективности или тут одно сплошное «интеллигентское хныканье», я не знал и спросить не у кого. Впрочем, спросить можно было у классиков, ибо кого из них не волновала проблема «отцов и детей», но что-то я не находил у них ничего похожего на аналогию: дети-то  к р е с т ь я н с к и е! Наводило на мысль одно обстоятельство: и ко мне и к моим сверстникам, первым деревенским интеллигентам, чувство обеспокоенности приходило на склоне лет. В письмах, в разговорах улавливались сетования и ворчания на то, что вот, мол, довели деревню до ручки — и песен не поют, и игр не играют, — а в наше-то время, э-э, да что там!.. Ворчали пожившие, свету повидавшие и дров на своем веку наломавшие. А виноват был «кто-то». Виновато было «что-то». Только не они, дети крестьянские.

Что же получалось: поколение жизнь прожило, ломало, строило, старое разворотило, а новым — плодами своей созидательной деятельности — недовольно? Это ведь не колесные ободья гнуть: сбил, сколотил — ах, хорошо, оглянулся назад — одни спицы лежат, — это жизнь переделывать, тут заблуждения оборачиваются грехами тяжкими. «Ну а в чем мы заблуждались, ты можешь объяснить?» — спрашивали у меня сверстники. «Хочу найти», — отвечал им. «Ну-ну, ищи, только на нас не сваливай». Я свалил — и получил на орехи. «Ладно, я вам не авторитет, но вот послушайте: „Ложь перед другими не так важна и вредна, как ложь перед собой. Ложь перед другими есть часто невинная игра, удовлетворение тщеславия, ложь же перед собой есть всегда извращение истины, отступление от требований жизни“». — «Ты это кого цитировал? Великого или так себе?» — «Великого строителя духа. Льва Толстого». — «Ну-ну, о мужицких детях говоришь, а графа в свидетели зовешь, неавторитетно, знаешь ли…».

Неавторитетно… Накопленное дедами-практиками — патриархально, мыслителями завещанное — неубедительно. От одного отреклись, другого не постигли. Что осталось? Из чего сложили себя? Должен же быть какой-то «строительный материал», из которого сделан оторвавшийся от одного берега и не приставший к другому, может, надувные шарики, чтобы держали на плаву?

«Духовная сфера» деревни походила на дерево с одной мутовкой. Естественно растущее дерево сбрасывает нижние, отжившие ветви, кустясь новыми; тут же было похоже, что ветви обрубали специально, оставляя одну верхушечную, словно гнали и гнали дерево вверх, в заоблачную высь, чтобы скорее достигло оно солнца — и… ствол начал усыхать.