Удар в нос.

- Заткнись! Заткнись! Заткнись!

Взбешенный китаец сыпал кулаками, как заведенная машина. Алина едва успевала прикрываться локтями и уже думала, что перестаралась, когда подъемник вдруг вздрогнул и остановился.

Ли снова схватил ее за волосы, выволок наружу, в просторный холл, освещенный люминесцентными лампами и заставленный старой мебелью. Швырнул ее на пол, снова достал нож, и, рыча, взрезал ей шорты.

И застыл будто в ступоре, разглядывая ее голый лобок.

Она лежала перед ним совершенно обнаженная, но хрена с два это было то, что он представлял себе, когда дрочил на ее фотографию.

Из ступора его выбили странные, неожиданные звуки, и когда он понял, что именно слышит, бурлящая ярость снова затопила всю голову.

Проклятая пухлозадая девка смеялась.

- Не, папочка… - Алина смахнула окровавленным локтем слезы. – Видел бы ты себя со стороны. У тебя прямо на роже большими буквами написано: «Я не знаю, что делать с голой бабой». Блин, жаль фотоаппарата нет. Твоя фотка точно бы победила на конкурсе «Портреты идиотов». Давай я тебе подскажу, малыш. Если хочешь раздвинуть мне ноги, их надо бы сперва развязать.

Ли кинул в нее невидящий взгляд и рванул липкую ленту на ее ногах.

Это было именно то, чего она добивалась.

Всего два удара, которым ее научил отец еще лет пять назад, когда заметил округлившиеся формы и решил, что дочку пора учить защищаться от насильников.

Правое колено врезалось ему в пах, размазывая яйца.

И тут же, когда он согнулся, левое влетело в горло.

Ли захрипел и повалился на пол, царапая ногтями ребристую поверхность.

Алина вскочила на ноги, рыская взглядом по сторонам в поисках хоть какого-нибудь оружия.

Нож.

Она похолодела, когда увидела, что китаец его из руки не выпустил и уже, пошатываясь и хватая ртом воздух, поднимается на ноги.

Вариантов не было.

Эта жилистая сволочь оказалась крепче, чем она рассчитывала.