Сквозь пелену ярости, нависшую над ней, она увидела, как Уилл метнулся в ее сторону, но тут же остановился, пропусти вперед неуклюже остановившегося перед ней Тобиаса. Он взял ее за плечи и что-то проговорил. Звук его голоса разозлил Ронни сильнее, и она вцепилась ногтями в его лицо. Она царапала его скулы, нос и шею, ничего не осознавая, – а затем резко остановилась.

Все молчали.

Ярость по-прежнему кипела внутри. Это была обычная человеческая ярость, не имеющая ничего общего с той, что вызывала темная сторона души. Ярость, пронизанная безысходностью. Невозможностью что-либо изменить.

Ронни оттолкнула Тобиаса и подошла к напряженно молчавшему Уиллу. Стоявший позади Эрхард что-то тихо сказал.

– Уильям Исаак Кроссман, – произнесла она тоном судьи, выносящего приговор, глядя наставнику прямо в глаза. Тот отвел взгляд. – Вы ужасны. Мне противно находиться рядом с вами, потому что вы – лжец и подлец. Я не желаю вас знать.

Она произнесла это легко, с трудом удержавшись от злой ухмылки.

– Вы виноваты во всем, что с вами случилось, – сказала она напоследок. – Вы все это заслужили.

– Ронни, он не… – предостерегающе сказал Эрхард, но она не обратила на него никакого внимания.

Неприятную сцену прервал рев труб. Уилл подорвался с места и ринулся вбок. Ронни кинулась в другую сторону, нащупав в кармане пылающий жаром кинжал. Все остальные тоже бросились врассыпную. Из-за угла, растерянно вертя головой, выскочил солдат в форме Синклита. Стиснув зубы, Ронни бросилась на него и сбила с ног. Не раздумывая ни секунды, она крепче сжала кинжал и воткнула его противнику в шею. В одно мгновение он захрипел и обмяк. Чужая кровь брызнула ей на лицо.

Фред бы не одобрил.

Никто из друзей и преподавателей не одобрил бы.

Ронни вытерла лезвие о штаны и огляделась. Отовсюду слышался звон металла. Притаившийся в углу солдат, гадко ухмыляясь, вышел на свет. Он был гораздо выше предыдущего и заметно шире в плечах. В руке у него был зажат боевой молот. Силы явно были неравны – кинжал был не самым лучшим средством защиты от молота, – но делать все равно было нечего.

От всех врагов не убежишь, не спрячешься за одной из лицейских статуй.

Гордо вскинув голову, Ронни двинулась по направлению к солдату. Он тотчас же сорвался с места и замахнулся. Удар молота, неожиданно изменившего траекторию в полете, пришелся ей по коленям. Ронни коротко вскрикнула. В глазах потемнело от тупой боли. Дыхание перехватило, и она, не удержавшись, рухнула на каменный пол. Молот просвистел у нее над головой. Она попыталась нащупать оброненный кинжал, но тут же снова подавилась криком: тяжелый военный сапог обрушился прямо на костяшки ее пальцев.