Вопрос был скорее в том, когда можно будет сдаться. Когда дети станут достаточно большими? Когда кто-то из них влюбится? Когда человек выбирает неудачу вместо жизни во лжи? И может быть, может быть, сейчас они к этому подошли.

С Матильдой все было по-другому. Не было никакой возможности просто принять решение, разорвать контракт и разделить имущество. Может, она больше не захочет его видеть. Может, никогда больше не ответит на его звонки. Но это не меняло того, что она его дочь, а он навсегда останется ее отцом.

Он вытащил пистолет из кармана пиджака, чтобы бросить его как можно дальше в озеро своей здоровой рукой, когда изображение истекающего кровью Цяна с ножом в горле, выпало на землю. Он поднял его и уже собирался разорвать на кусочки, как вдруг через некоторое время понял, что упустил самое главное.

И вместо того, чтобы выбросить оружие, избавиться от фотографии и пойти в отель, он развернулся и побежал обратно к Остерброгаде. Обратно на парковку, о которой говорила Дуня. Так быстро, как только мог.

Не нож, не кровь и не страдальческое лицо Цяна заставили его наконец понять, как различные зацепки в квартире Слейзнера могли бы рассказать, что на самом деле произошло там, на балконе. Это была едва заметная золотая цепочка с маленьким слоном-богом на шее Цяна. Именно она навела его на мысль о том, как все соотносится друг с другом. Где держали Цяна, и, прежде всего, почему. Вопросы, которые он не задавал себе до нынешнего момента, когда уже знал ответ.

Ответ, который заставил его понять, что он еще не закончил.

Что у него осталось еще одно дело.

Последнее.

62

62

В одном из помещений стояли две скамьи, на стенах висели зеркала, а с потолка свисала боксерская груша. А еще веса. Гантели, гири и изогнутые штанги. В другом располагалась мини-кухня и стол с двумя наполовину выпитыми кофейными чашками. Обе холодные. В третьем – два шкафа напротив друг друга. В них висели костюмы, синие комбинезоны, нижнее белье и туалетные принадлежности, а на единственной вешалке – рыбацкий жилет с соответствующей шляпой, наполненной рыболовными снастями. В двух маленьких спальнях без окон кровати были не заправлены, и, судя по грубой одежде, разбросанной по полу, именно здесь, как и утверждал Слейзнер, проживали двое мужчин.

Но здесь никого не было. Оставив Фарида в комнате управления, она обследовала каждую поверхность тайного пространства за автомастерской. Единственная жизнь, которую она видела, была в тех камерах на мониторах. Там было грязно и сыро. Здесь, напротив, чисто и дорого, со стенами разных оттенков серого и ковровым покрытием на полу.