– Не ори на мать! – от крика зазвенело в ушах; нож впился в деревянную доску. – Филипп Андреевич, тебя сегодня ждёт серьёзная беседа. Ты до восемнадцатилетия обязан нас слушаться. Пока ты живёшь в этом доме, ты будешь соблюдать все мои требования. Я не для того рожала тебя, чтобы ты под заборами попрошайничал или работал дворником! Сегодня с тобой поговорит отец.

Фил даже бровью не повёл: как правило, отцу было не до проблем с сыном – у него на уме были одни лишь акции, деньги, прибыль и филиалы. Филу иногда казалось, что они с друзьями живут в разных мирах: Артемон постоянно с родителями (а после развода до десятого класса – с отцом) куда-то выезжал, болтал, развлекался; Варька говорила о родителях с нежностью и мягкой улыбкой; Витька горячо любил бабушку (пусть она и была суровой советской закалки и держала внуков в ежовых рукавицах) и постоянно таскал на обеды её стряпню; Машка с воодушевлением рассказывала об отце-скоропомощнике. А Фил в такие моменты думал, что у него и родителей-то нет: он не мог им довериться, не мог похвастаться тем, что они знают его вкусы, не мог показать фотографии из совместных поездок. Он мог рассказать лишь о дорогих родительских подарках, которые они дарили стабильно на Новый год и День Рождения.

– Тогда увидимся за ужином, – буркнул Фил и скрылся в комнате.

Он и не заметил, что город заволокло чернотой. В кромешной тьме кислотно-голубым мерцали электронные часы: 19:00. Пальцы почему-то подрагивали, а почти сошедший синяк заныл. Фил упал на кровать, отодвинув колонку, и зашёл в соцсети.

Отчаянно хотелось поговорить с кем-то, кто его поймёт.

Первым в этом списке понимающих был Артемон. И Фил очень жалел, что его не было рядом.

Второй была Варя, вытеснившая Виктора Зимина. Но Фил вдруг оробел и не посмел ни написать ей, ни позвонить.

Оставался Зимин. Фил набрал друга, и тот снял трубку рекордно быстро – спустя пару длинных гудков. Впрочем, положил трубку он так же быстро, не дав Филу и слова вставить: сказал о юбилее бабушки и предложил поговорить завтра.

«Завтра… – скривился Фил, глядя на чёрный экран. – Завтра меня может не быть. Сегодня четвертуют». Растёр лицо ладонями. Он не знал, что делать, куда кидаться, кому писать и звонить. Но самое главное: мысль о его вине никуда не делась, а стала ещё сильнее. «Если бы мы с Артемоном не дружили, если бы мои родители не были такими богачами, если бы…» – бездумно листал ленту Фил. «Если бы…» становилось всё больше и больше, они железными тисками сдавливали голову. Фил потёр висок и почувствовал, как сильно пульсирует вена на лбу. Каким-то образом наткнулся на Варин профиль. Увидел, что она в сети. Написал.