Отец постучал пальцами по столешнице, и Фил успел натянуть на лицо безразличное выражение и уткнул взгляд в тарелку. Отец, сделав глоток коньяка, разразился гневной речью о безответственности и недальновидности Филиппа. Говорил об обязательности и необходимости высшего образования (Фил с трудом сдержал едкий комментарий, мол, отцу же каким-то чудом удалось с колледжем выбиться в бизнесмены), о ценности высококвалифицированных сотрудников («То-то ты выгоняешь каждого за малейший косяк!» – ехидно отмечал про себя Фил) и ещё о многом, что Фил знал наизусть и что привык пропускать мимо ушей. Потому что обычно все эти речи сводились к одному и тому же, к чему свелись и сейчас:

– Мы вложили в тебя кучу сил и денег, чтобы дать тебе образование и обеспечить нормальную жизнь, а ты чем нам отплачиваешь?! Хочешь под заборами жить?!

– Ты нафига кричишь? – приподнял бровь Фил. – Я и так всё прекрасно слышу.

– Хватит хамить! – тон отца набирал обороты, а Фил продолжал с невозмутимым видом пилить индейку. – Ты кем вообще себя возомнил? Ладно, мы с матерью стерпели, когда ты решил стать бездельником и зависать в онлайне вместо бокса и скрипки, но ты пошёл дальше! Ты же школу прогуливаешь! Ладно, первый раз ты прогулял, мы закрыли на это глаза!

Фил сдавленно хрюкнул, вспомнив, как долго ему промывали мозги после первого прогула двух последних уроков. Вообще Фил старался не пропускать уроки и даже не получать «троек», чтобы было, чем крыть родительские аргументы в пользу Ритки Шаховской. Правда, не всегда получалось. То надо было встретиться с Ильёй, то Артемона в больнице навестить, то Варю проводить и защитить, в конце концов! – в общем, непременно обнаруживалась сотня дел, куда важнее школы.

Родители ехидства не оценили, наперебой принялись его воспитывать. Мать твердила, что Фил неблагодарный хам, отец – что сын бесперспективный тунеядец.

А Фил молча ужинал.

– Почему у моего непутёвого брата дочка лучше, чем ты?

Фил дёрнулся. Кусок индейки с вилки шлёпнулся в тарелку. Фил видел Ритку последний раз лет десять назад, когда они второй раз в жизни гостили у дяди. Тогда ему запомнилась весёлая девчонка с носиком-кнопкой, золотистыми топорщащимися косичками и живыми голубыми, как у всех Шаховских, глазами. И, кажется, даже играть с ней было интересно. А сейчас Фил просто ненавидел всё, с ней связанное: её победы в олимпиадах, её умение шить, ненавидел красный аттестат и золотую медаль, к которым она шла, и чёртово имя, приклеенное к родительским языкам.

– Я не Ритка, – выдохнул он. – Родился сын Филипп у вас, что поделать?