— Я тоже, — грустно отозвалась Айрин. Влюбленные еще немного поворковали, пожелали друг другу спокойной ночи, и Айрин поехала за вещами.

Глава 85. Нервы сдали

Глава 85. Нервы сдали

Вика нехотя просыпалась. Она всеми силами цеплялась за ускользающий сон, не желая возвращаться в реальность. Одурманенная снотворным, еще не понимала, почему не хочет расставаться с грезами, но чувствовала, что ее поджидает что-то ужасное. Тревога, дожидавшаяся своего часа где-то на задворках сознания, выползла и стала оплетать липкими, холодными щупальцами сбившееся с ровного ритма сердце. Вика начала задыхаться, а мозг, сбросив наконец сонное оцепенение, со всей четкостью воспроизвел предшествовавшие обмороку события. Сердце выпрыгивало из груди, и Вика едва не закричала, но увидела рядом черноволосую голову мужа, почувствовала тяжесть его руки на своем бедре и, пытаясь успокоиться, чтобы не потревожить спящего, осталась лежать, всматриваясь в его лицо, на котором читались следы не до конце прошедшей болезни и недавних переживаний.

Вика потянулась, чтобы поправить растрепавшуюся и упавшую на глаза челку, но вспомнила, как чутко реагирует муж на малейшее движение и положила руку на подушку. Ракеш же, уловив это легкое движение, только крепче прижал ее к себе. И Вика, желая окончательно убедиться, что с ним все в порядке, продолжила рассматривать его лицо.

За время болезни Ракеш похудел, и слегка запавшие щеки с появившейся за ночь синеватой щетиной четче обрисовали красивую линию скул и волевой подбородок. Между нахмуренных даже во сне бровей пролегла небольшая морщинка. Она появилась недавно. Если Вика правильно помнила, то где-то после возвращения сестры, и еле сдержалась, чтобы не разгладить кончиком пальца напряженно сведенные брови, не коснуться губами его плотно сомкнутых губ, вкус и нежную требовательность которых помнила слишком хорошо. Несмотря на то, что поцелуй был лишь однажды, забыть его не получалось. Гладкие, упрямые, они манили Вику еще раз познать их обжигающую страсть; пульсирующая на смуглой шее венка увлекала за собой под ворот футболки, приглашая обрисовать ладонями контуры тугих мышц; а горьковатый запах, окутывая, лишал способности думать, но Вика совладала с собой. Прекрасно понимая, чем может закончиться любое движение, продиктованное желаниями бунтующего и выходящего из-под контроля тела, она напомнила себе о хранящемся у Раджа досье.

— Я люблю тебя, — одними губами прошептала Вика. — Я тебя очень люблю, но так не могу. Пока не найду досье, я не могу быть твоей настоящей женой и жить с тобой в одной комнате тоже не могу. Это должно быть только мое желание и решение, а не принуждение. Извини, но я должна уйти, — она легонько подула на его челку, настолько невесомо, что ни один смоляной волос не пошевелился, затем аккуратно сняла с себя руку мужа, выскользнула из кровати и, неслышно ступая, покинула спальню, чтобы свернуться клубочком в холодной постели своей солнечной комнаты, которая сейчас казалась безвкусной и аляпистой.