Вика постаралась одеться максимально сдержано и официально, чтобы у ожидающего на яхте Раджа не возникло никаких отвлеченных от работы мыслей. Она выбрала платье в китайском стиле, из плотного шелка цвета апельсина, с вытканными красными нитками веточками и гроздьями цветов; в тон рисунку ткани была и окантовка небольшого воротника-стойки, и застежка из мелких пуговок, резко уходящих от воротника влево и спускающихся почти до самого низа сужающегося и доходящего до колен платья. Таким же кантом были отделаны и миниатюрные рукавчики, едва прикрывающие хрупкие плечи девушки. Волосы она скрутила в тугой жгут и уложила на затылке плотным узлом, сколов специальной прозрачной палочкой, на конце которой было декоративное украшение в виде свисающих красных звездочек. На ноги надела удобные балетки, рассудив, что в офисных туфлях на каблуках передвигаться по палубе будет не очень удобно; и, подхватив сумочку, готовая, вышла из комнаты.

— Кто звонил? — повернувшись на звук, спросила Айрин, тоже готовая к выходу. Она выглядела очаровательно в тонком платье из сиреневого шифона с закрытым лифом и длинной широкой юбкой. Ее руки прикрывали небольшие рукавчики, а талию охватывал тонкий, чернильно-синий ремешок. — Вика, ты не слишком официозно оделась? Может, лучше надеть что-нибудь, закрывающее ноги?

— Я не еду с вами. То есть не еду сейчас. Я приеду позже, — поторопилась пояснить Вика, поймав обескураженный взгляд сестры. — А сейчас мне надо по срочному делу.

— Даже не думай! — воскликнула Ирина. — С ума сошла? Что о нас подумают в доме Роев? В день помолвки, единственный родной мне здесь человек не соизволил приехать! Что у тебя за срочное дело неожиданно возникло, которое не может подождать до завтра? Ты едешь со мной и Лалит, и никаких возражений!

— Нет, я приеду позже, — твердо сказала Вика. — Пожалуйста, верь мне, — с жаром продолжала она. — Мне надо уйти. Это действительно очень для меня важно, но я приду. Я обязательно приду и все тебе объясню, но сейчас мне надо бежать. Постарайся все объяснить дади. Придумай что-нибудь. Не знаю, я плохо себя чувствую, болит голова, горло. Что угодно.

— Вика, — строго сказала Айрин. — Если ты что-нибудь вытворишь, и из-за тебя я попаду в глупое положение на своей же помолвке, я тебя не прощу. Так и знай.

— Не переживай, все будет замечательно, — Вика послала сестре воздушный поцелуй и вихрем вылетела из квартиры.

Когда она, в приподнятом настроении, едва не на крыльях летела мимо консьержа к выходу, перед ней, преграждая дорогу, материализовалась высокая фигура.