Ничего не понимая, Вика приняла ее и открыв, увидела свою фотографию.

— Что это значит? Что моя фотография делает у тебя? — воскликнула Вика, поднимая на Раджа глаза.

— Смотри дальше, — предложил Ракеш.

И Вика принялась листать досье на саму себя — оценки из школьного журнала, отзывы преподавателей.

«Он следил за мной!» — подумала Вика, вспомнив, как учителя говорили о каком-то представителе иностранного ВУЗа, который собирал сведения и отбирал одаренных выпускников. Все учителя в один голос говорили, что рекомендовали ее, но ни из какого ВУЗа ни приглашения, ни какого-либо известия не приходило, и Вика забыла о нем думать. — «Неужели это и есть тот представитель, который собирал о ней информацию? И его послал Ракеш? Но зачем?!» — Вика подняла на Раджа взгляд, в котором застыло множество вопросов, а Ракеш взглядом и легким кивком головы снова указал ей на папку. Вика вернулась к просмотру ее содержимого. За отчетом из школы последовали фото с работы — ее танцующей; с «коллегами по цеху», когда болтали днем на репетиции во время перерыва; в закоулках клуба, когда бегали со сцены в гримерку, чтобы подправить макияж или сменить костюм, и даже с закрытой тематической вечеринки. И самое ужасное — пересказ разговора с хозяином клуба о возможности провести с ней вечер. «Так вот за кого он меня принимает», — Вика снова подняла на Ракеша глаза, на этот раз в них застыла боль.

— Зачем? — одними губами спросила она.

— Читай дальше, — холодно бросил Ракеш, и Вика, как под гипнозом, опустила глаза в папку.

Дальнейшее содержимое могло бы немало повеселить — было весьма забавно узнать о фантазиях прыщавых ровесников, если бы не осознание того, что все это видел он. И он в это поверил. И воспринимает ее именно такой, какой она показана в этом отчете.

Было больно. Хотелось рыдать и колотить руками по поручню. По чему угодно. Делать что угодно, только бы заглушить боль от рвущейся на части души. Не хотелось только оправдываться, так как человек, который обвиняет не выслушав, вряд ли нуждается в оправданиях.

Справившись с собой, Вика пренебрежительно отбросила папку.

— И для чего надо было устраивать этот цирк? — стараясь сохранить присутствие духа и не показать Раджу как больно ранил, спокойно спросила она. — Достаточно было спросить у меня, а не нанимать ищейку. Как подробности моей жизни могут повлиять на брак сестры? — чтобы справится с дрожью в голосе, Вика изо всех сил вцепилась в поручень, а Ракеш поражался ее холодной циничности — девчонка не плакала, не пыталась ничего отрицать, уверять, что все это ошибка, она практически призналась в достоверности отчета. Он едва удержался от желания схватить ее, встряхнуть и заставить все отрицать, но переборов себя продолжал: