Эд секунду колебался, прежде чем ответить.

— Да.

Джулия мягко нажала на тормоз. Я испытала невероятное облегчение, когда машина, наконец, остановилась у подножия холма. Но увидев, что мы встали на середине дороги, страх вернулся.

— Джулия, надо съехать. Здесь слепой поворот, — сказал Эд.

Она шумно вздохнула и выдохнула, прежде чем посмотреть на него с горящими от бешенства глазами. Обида сжигала ее изнутри. На несколько секунд воцарилось молчание, которое нарушал только дождь.

И тут она развернулась и ударила его. Она бросилась на него всем своим весом и ударила в глаз. Я в ужасе закрыла рот руками, когда Эд попытался развернуться. Вывеска на повороте осветилась фарами.

— Джулия! — закричала я.

Она вновь села на место, пытаясь нащупать коробку передач, но ей не хватило реакции. И в следующие три секунды все, что я осознаю — это визг тормозов, мой собственный крик. Яркий свет. Темнота.

Глава 71

Глава 71

Пегги не удалось заснуть. В 5.30 утра она уже была одета. Сидя за кухонным столом, измученная, не способная сконцентрироваться на вчерашней газете, она думала о том, что ей не давало покоя всю ночь.

Она не может винить Кристофера — Стефано — за его чувства. Что это за мать, которая способна отказаться от своего дитя? Конечно, у него полное право злиться и не иметь ничего общего с ней. И все же ее интересовало, какую версию событий поведала ему Виттория? Без сомнений, в этом суть проблемы. Молодой человек был вежлив, как и любой итальянский мальчик из хорошей семьи. Но отчужденность его голоса будет преследовать ее до смерти.

Все прошедшие годы она мечтала, что наступит «великое перемирие». Надеялась, что сын смягчится, передумает. Но теперь ясно, что этого никогда не произойдет. Не будет открыток к Рождеству и электронных писем.