— Прекрати это! — закричал голос, Мисаки повернулась и увидела Сецуко с кухонным ножом. — Отстань от нее!

— Нет! — глаза Мисаки расширились, паника подняла ее на ноги. — Сецуко, нет!

Слишком поздно. Сецуко уже побежала к солдату, подняв нож для удара. Ладонь фоньяки отбила ее в заднюю дверь комнаты.

— Нет! — завизжала Мисаки. — Нет! Нет! — она бросилась вперед — к Сецуко? Убить мужчину? Разум запинался от удара, так что она не знала, но фоньяка двигался быстрее.

Он поймал ее за горло и обрушил на пол. Мисаки не знала, спасла бы их гибель мужчины. Она выжила бы, да, но когда придут следующие солдаты, ей не хватит сил отбиться. Ей хотелось сдаться, дать ему убить ее, но он ударил Сецуко, значит, он умрет.

Она не боролась, когда он оседлал ее и прижал ладони к ее шее, чтобы задушить. Она сосредоточила джийю в двух пальцах. Он давил на ее трахею, был достаточно близко, чтобы она могла попасть в его левый глаз.

Кровавая Игла была наготове, она отвела руку и…

Клинок торчал в шее мужчины.

Мисаки глядела. Она подумала, что Сецуко очнулась и пришла на помощь. Но ее взгляд скользнул от стеклянного кончика Сираденьи до рукояти, и ее сжимала не рука Сецуко.

Это был Хироши.

Пятилетний едва мог держать легкий меч в руках, но его стойка была прочной, а взгляд — сосредоточенным.

Над Мисаки лицо фоньяки исказила гримаса. Он был ранен, но не мертв. Кровь жутко стекала из пореза на шее, он выпрямился и повернулся к напавшему. Хироши не вздрогнул, капли брызнули на его лицо и грудь.

— Хиро… — начала Мисаки, но фоньяка опустил ногу на ее грудь, придавив ее так, что голова кружилась.

Все еще удерживая Мисаки на полу ногой, солдат посмотрел на Хироши, пораженный. Почти оскорбленный. Сердце Мисаки дёрнулось в панке, но на лице Хироши не было страха и колебаний. Он даже не замер, чтобы поменять хватку на оружии, взмахнул снова и рассек мужчину от бедра до ключицы.

Фоньяка издал странный звук, потянулся к Хироши. Мисаки столкнула ногу со своей груди, вскочила на ноги, чтобы защитить сына. Но мужчина пошатнулся и рухнул на пол. Его фонья поднялась на миг, потекла по комнате с воем отрицания, а потом замерла.

Хироши убил его.

Кровь капала с его пустого лица, он повернулся к Мисаки.

— Ты теперь в безопасности, Каа-чан.

Всхлипнув, Мисаки забрала у него меч и отбросила. Она сжала грубо сына за плечи, ее дыхание было быстрым, почти в истерике.

«Зачем ты это сделал? — хотела закричать она, встряхнуть его. — Зачем?».