«И был день, когда пришли сыны Божии предстать пред Господом; между ними пришёл и сатана».

Вот оно что! Дело-то в чём! Оказывается, что сатана самый что ни на есть один из Божьих сынов! Может быть, и не таких возлюбленных, как Иисус, именуемый Христосом, но на приёмах у Всевышнего присутствовал и сатана, не изгонялся.

Вот в этот второй раз Бог и упрекнул сатану, что Иов-то оказался твёрдокаменным, не сломили его веру гибель детей и имущества. А сатана говорит: «Всё это наживное. Прошло, так ещё прибудет. А Ты на жизнь его покусись, посмотрим, как он к Тебе тогда повернётся!» Богу в очередной раз это понравилось, потёр Он всеми Своими руками, которые у Него были, и разрешил сатане уже вплотную заняться самим Иовом, но не убивать его, а изрядно помучить.

Да не надо сомневаться, так именно всё и написано в Священной Книге. Делай, говорит, что хочешь, только жизни его не лишай. Почитайте, прямиком так и сказано!

Сатана, недолго думая, напустил на Иова проказу.

А тут уж тоже интересное начинается. По сценарию задумано, что о пари между Богом и сатаной в отношении Иова никто больше не должен был знать, иначе всё это липой будет. Но жена Иова, баба не дура, каким-то образом, Евина дочь, прознала про это пари. Иначе, с чего это она говорит, вдруг, Иову (2:9):

«Ты всё ещё твёрд в непорочности твоей! похули Бога и умри».

Предложение, надо сказать, разумное и дельное. За такую хулу Бог, по определению, не должен наказывать Иова, а попросить у него прощения. Но куда там! Слова в бороде застревают. Однако Иов ответил жене: «Молчи, дура, что же мы, только добро, что ли, от Бога должны принимать? Зло тоже от Него терпеть надо»…

О несчастье Иова услышали три его закадычных друга: Елифаз (значение слова установить не могли), прибывший из Фемана, находящегося на северо-западе Аравии; Вилдад, прибывший из Савхеи (скорее всего – потомок Авраама); Софар, прибывший из Наама, находившегося, вероятно, в Аравии. Пришли они к нему для его утешения. Семь дней и семь ночей просидели рядом. На восьмой день Иов не выдержал своих страданий и стал желать себе смерти. В 3-й главе приводится плач Иова. Понятно, что плач этот мог записать только искусный художник слова, маститый и талантливый литератор того времени. Вероятно, кто-то из друзей Иова таковым и оказался. Может быть, старший из них – Елифаз? Но, поскольку ничего этого не было, то искусным литератором оказался автор этой придуманной истории. Да, возможно, что и не один, поскольку практически все божественные книги со временем поправлялись, пополнялись и дописывались…