Вот тут не очень понятно. Как это они, его друзья, находясь в совершенно разных местах, одновременно услышали о несчастье Иова. Мало того, одновременно услышали, так ещё и снеслись между собой, да и договорились собраться у Иова. Какие там семь дней?!! И за семь лет не соберёшься! Уже тогда, вероятно, были мобильники и самолёты.

Вот этот Елифаз и стал укорять Иова за его слабость, стал говорить, что страдания Иову даны за его грехи. Что человек рождается на страдание, и нечего этому противиться. И Бога за это осуждать не надо, да и за другие Его дела тоже, «великие и неисследуемые, чудные без числа». Бог обо всём заботится неустанно: о пище людей, наказывает коварных, спасает бедных, если ранит, то Сам же и врачует и т.п. Но что интересно, этот Елифаз самому Иову праведному говорит (4:7):

«Вспомни же, погибал ли кто невинный, и где праведные были искореняемы?»

И это Иову, у которого только что Бог убил десятерых детей и тысячу слуг (рабов), не считая разного скота числом в 12000! Что же это, Иова-то праведного, оказывается, окружали одни грешники? Да и что это у них за грехи были такие, что Бог их смерти предал?

Но Иов не внимает словам Елифаза, ему очень больно, он с нетерпением ждёт смерти от Бога, а друзей укоряет в том, что они говорят ему не те слова утешения, не помогают эти слова. И в обращении к Богу Иов говорит (7: 20,21):

«Если я согрешил, то что я сделаю Тебе, страж человеков! (Весьма прав Иов – С.Ч.) Зачем Ты поставил меня противником Себе (Опять прав – С.Ч.), так что я стал самому себе в тягость? И зачем было не простить мне греха и не снять с меня беззакония моего?» (Действительно, сколько можно? Пора бы уже! – С.Ч.) Ибо, вот, я лягу в прахе; поищешь меня, и меня нет».

Все дальнейшие разговоры между друзьями Иова и им самим проходили под знаком того, что друзья его всю ответственность за случившееся возлагают на принцип божественной справедливости, который заключается в том, что любые страдания являются наказанием Божиим за грех. А Иов же отстаивал свою невиновность, не видел он за собой греха, за который так можно было страдать. Вилдад, например, говорил, что сыновья Иова согрешили, вероятно, поэтому и понесли заслуженное наказание. (Но мы-то с вами знаем, что это не так. О грехах сыновей ничего не известно. А сам Иов жертвоприношениями уничтожал возможные их прегрешения.) «Всё ещё будет хорошо у тебя, Иов, – говорил Вилдад, – ещё похохочешь вволю!» Иов на это ответил: «Так-то всё это так, но кто же скажет Господу, что это Ты, мол, творишь? Как к Нему обратиться? Не силой же победишь Непобедимого, не судом же засудишь Неподсудного! Даже если я и буду оправдываться, то всё равно Он скажет, что я виновен, и против этого не попрёшь! Да и никто мне в этом не поможет». А дальше, действительно, именно те вопросы задаёт Иов Богу, которые и я хотел бы задать Ему: