У Марка (9:43-48), у которого Матфей списывал текст, подобные наставления даны несколько иначе. Во-первых, Марк причисляет к соблазняющим частям ещё и ногу, которую Матфей упомянет (вспомнит, вероятно, и повторит) далее (18:8), вместе с соблазняющей рукой. Во-вторых, Марк не делил члены тела на правые и левые, просто любая из рук или ног, любой из глаз. А Матфей дал некоторую лазейку для соблазна со стороны левых членов тела.

Но если говорить в-третьих (это я уже от себя, поскольку мне как-то не нравятся эти странно соблазняющие руки-ноги-глаза), то можно выразить эти наставления так: «Если же разум твой соблазняет тебя, лишись его; ибо лучше быть неразумным в Царствии Божием, чем разумным ввергнуться в геенну огненную, в огонь негасимый».

Больше никто из евангелистов о таких соблазнах и их последствиях не говорил, хотя Лука определённо пользовался произведением Марка, как и Матфей. Поэтому, если у Луки что-то и совпадает с Матфеевским текстом, то это прямые следствия использования одного и того же произведения. А Иоанн не читал, вероятно, никого из великой тройки его предшественников.

Можно почитать и другие заповеди, подумать над ними, сопоставить, сравнить, соотнести. Не вольётся всё в Божественную логику. Только в логику господ, но не рабов, в логику власти, но не народа. Люби ближнего, поэтому и терпи от него зло. Для народа и писались эти законы, не исполнявшиеся законотворцем. И в литературе, и во многом другом, в том числе и в проповедях в церкви, всегда говорилось, что все наказания, все невзгоды и прочее надо терпеть, потому что они идут от Бога, то есть никак не от твоего хозяина – собственника твоей жизни. «Люби ближнего» – чистое поощрение рабства, развязывание рук рабовладельцу. И это не просто слова, ведь в нашем Российском государстве, в котором церковь занимала весьма господствующее положение, рабство было отменено примерно через 1830 лет после устной публикации Нагорной проповеди. Долго же думали! А в католическом мире в другой части Земли, американской, – и вообще думали ещё дольше, примерно на сто лет. А это значит, что церковь католическая и церковь православная никогда не считали рабов и крепостных ближними. Не государство, не владельцы, а именно указанные церкви, потому что не было от них слов, определяющих рабов ближними. Раньше мной об этом уже говорилось, повторю ещё: монастыри сами были отъявленными крепостниками. Вот и назови крепостного ближним – без хлеба и останешься. А на Бога в этом вопросе монастыри, как показала историческая практика их существования, никак не уповали.