Он услышит и мысли, как мы знаем. Вот и опять очеловечивание Бога. Так что напраслину возводили Марк, Матфей и Лука на Иисуса с Его молитвой, не слышали они ни слова, поэтому всё и успешно придумали, не только один Лука, а вся тройка вместе. А если присовокупить сюда и Иоанна с его совершенно другой молитвой, то и получается, что все четверо – отменные придумщики.

У Иоанна все ученики слышали молитву, и Иоанн, вспомнивший её через семьдесят (возможно, что и с лишним) лет, и Иуда Искариот, о котором Иисус тоже молил Бога о том же. Правда, Иисус намекнул об одном из них, не называя, конечно, имени, а назвав его «сыном погибели». Но это ничего не значит. Назвал и назвал, ведь Он выше сказал, что Бог и дал Ему всю эту группу учеников, Сам набирал, кого хотел. Да и ученики, услышав о «сыне погибели», не спросили Иисуса, на кого это Он намекает. Знали они – на кого. Все знали, и Иуда сам знал, знал и то, что и все знают об этом, что так и предопределено. Ведь о всех же говорил Иисус (это у Иоанна):

«Они не от мира, как и Я не от мира. Освяти их истиною Твоею. Отче Святый! Соблюди их во имя Твоё, тех, которых Ты мне дал, чтобы они были едино, как и Мы».

Вот и опять тебе параллель! Какая-то совсем-совсем другая молитва, которую слышал Матфей, сидевший за тем же столом, но даже ни слова из неё не привёл. Откройте главу 17 Евангелия от Иоанна и посмотрите ссылки по её стихам. Как я уже говорил об этом выше – большой привет! Ссылки практически только на самого же Иоанна и ни одной – на других евангелистов. Есть, правда, одна на Матфея, но она определённо о другом. Ну что же, всё может быть. Иоанн, в своё время, ведь тоже не услышал молитву «Отче наш!» Они же обычные люди с присущими им нашими недостатками и, если они есть, – достоинствами.

Только прочитав указанную главу 17, можно понять, верующий ты или неверующий, почему именно она вошла в текст Двенадцати Евангелий, вошла даже в первую очередь.

2-е Евангелие (Иоан. 18:1-18).

Речь идёт о предательстве Иуды, взятии Христа под стражу, приведении к Анне (не понятно – зачем), который в то время уже не был первосвященником, но ещё пользовался большим влиянием и уважением, затем – к зятю Анны, Каиафе, как раз и бывшему в это время первосвященником.