Захватил ли капитан Ловелл плотничьи инструменты? Антон ни о чем другом не мог думать, кроме этого.

Наконец солдаты вышли на берег со всей своей поклажей. Антон осматривал у них каждый мешок, прислушивался к бряцанью их вещей. Мука, мясо, сало, бобы, соль… Царь Небесный, неужели конца не будет съедобным вещам?

И опять несли сухия овощи, боченки с водкой, укроп, крупу… и вот, наконец, мешок, в котором как-то подозрительно брякают какие-то металлические вещи.

– Что тут такое? – спросил Антон.

– Всякого рода пилы, молотки, бурава. Топоры есть у каждого солдата за спиной, точно также у каждого есть сверток парусины и пучек веревок. Капитан хочет торопиться изо всей мочи, чтобы как можно скорее придти на помощь к осажденным колонистам.

– Так и следует… Значит мы скоро выступим отсюда?

– Это едва ли возможно!

– Господи! почему же нет, мистер Уимполь?

– Потому что здесь нет дорог, нет даже тропинок. Таким образом все люди устанут до такой степени, что дальнейший путь для них сделается невозможным.

Антон вздохнул, и промолчал. Быть может, у капитана создались иные планы и это, конечно, не замедлит обнаружиться. Он видел, по крайней мере, что солдаты принесли с собой множество факелов.

Прежде всего колониста снабдили порядочным платьем взамен лохмотьев, а затем капитан имел с ним продолжительный разговор обо всех подробностях предприятия; в заключение было решено выступить в поход с рассветом, а до тех пор хорошенько выспаться.

– Палаток не разбивать! – отдано было приказание, – ночь достаточно теплая и в них нет никакой надобности.

Затем разложили костер из зеленых веток, чтобы густым дымом разогнать тучи надоедливых москитов. Каждому солдату было выдано по шерстяному одеялу, расставлены были часовые и боцманский свисток дал сигнал ложиться спать. Но далеко не всем удалось сомкнуть глаза в эту ночь. Антон долго лежал, устремив взоры в темные небеса, словно подкарауливая первые проблески утренней зари.

Неподалеку от него расположилась небольшая кучка ссыльных. Из них, конечно, ни один не заснул, и, вероятно, каждый из них соображал, что бы предпринять, чтобы выбраться на волю.

Тристам сидел, прислонившись спиной – к дереву; они все время расспрашивал всех громким голосом, но не только не добился никакого ответа, но никто даже не обратил на него ни малейшего внимания: – «Тут ли и находится колония? Я желаю видеть губернатора, сию же минуту! – кричал он. – Разве вы не слышите, что я говорю? Где сэр Артур Филипс?»

Он с бешенством потрясал своими цепями и так шумел, что не давал спать никому по соседству. – «Сэр Артур Филиппс, я желаю говорить с вами! Какое право имеют ваши палачи держать меня в оковах? Разве я ссыльный? Разве я приговорен к каторге? Чума на Англию и на всех англичан!»