Нечего и говорить, что Туила должен был остаться при Кромерах в качестве главного управляющего и он уже мечтал о лакированных сапогах и о фраке со светлыми пуговицами, в которых он будет щеголять по праздникам.

Аскот тоже был на верху блаженства, так как получил патент мичмана королевского флота и всю блестящую обмундировку. От радости он даже попросил извинения у мистера Уимполя, признав что тот был прав, назвав его неосторожный выстрел ночью в лесу «глупой выходкой».

Общая радость была омрачена только предстоявшей разлукой, так как Фитцгеральд, Мульграв и Аскот вскоре должны были отплыть в Англию.

Тристам, в качестве опасного преступника, неоднократно убегавшего, носил кандалы и работал наравне с другими каторжниками.

Старый Кромер никак не мог забыть, что в сущности он обязан теперешним своим положением все-таки Томасу Шварцу, без которого он оставался бы всю жизнь простым поденщиком в Маленте. Поэтому каждое воскресенье после богослужения он навещал племянника и уговаривал его во всем сознаться и раскаяться, обещая даже выхлопотать ему помилование через лорда Кроуфорда.

– Ха, ха, ха! – смеялся над ним Тристам. – Право вы полоумный, сэр!

Несчастный предпочитал носить кандалы и мечтать о бегстве и новых преступлениях, нежели о честном труде. Но старый Кромер не унывал:

– Я еще успею его образумит! Ведь он сын моей сестры! Надо смягчить его сердце! Поговорю с ним еще в следующее воскресенье!..