Собрав в кулаки её волосы, он перекинул их наперёд, заставил струиться по обнажённой коже. Изрезанные струнами шершавые пальцы, едва касаясь, слепо исследовали контуры, сползали вниз, не давая перевести дух и опомниться. Живот полоснули плети, ноги подкосились...
И вдруг, Берри отстранился. Длинные ресницы опустились. Взгляд из-под полуопущенных век тронул лицо, шею, дерзко переместился вниз. Утратив поддержку высокой фигуры, Лина соскальзывала на пол, заведёнными назад руками напрасно отыскивая опору. Но стальной локоть уже обхватил талию. Каблуки туфель оторвались от пола и повисли в воздухе. Опьянив близостью, Берри привлёк к груди: молния взвизгнула одновременно с роялем. Ледяные клавиши впились в плоть, вытолкнули из наркотической прострации.
Перед глазами со страшной скоростью кружилась люстра. Инстинкт самосохранения надорвался хрипом! Лина рванулась. Отчаянно сомкнула бедра, упёрлась ногами в твёрдый живот. Взяв в ладони колени, одним сильным движением Берри опрокинул её на спину, вынудив жалобно охнуть. Кольцо рук сомкнулось за спиной с такой силой, что внешняя дрожь устремилась внутрь. Под прижатой к груди щекой перекатились каменные мускулы, сильно толкнулось сердце. Берри заставил Лину изогнуться, подстроиться и следовать за ним. Огонь переполнил внутренности, ток устремился по позвоночнику: под ней гостеприимно разверзлась бездна...
Из трясины жаркой темноты иногда выплывало строгое лицо, заострённые напряжением скулы и стиснутые побелевшие губы. Берри двигался исступлённо, наступал, разливая отчётливый привкус горечи в волнах страсти. Это был не акт любви – это была агония! И он двигался к цели один. Не останавливаясь. Не дожидаясь. Застарелая боль, обожгла внутренности, теряясь в ритме стонущего рояля, как и она бесполезно взывающему о пощаде. Безудержное желание взорваться криком разрывало голову, переполняло сердце, поясницу и живот. Каждое сильное движение бёдер Лина глушила в жёсткое плечо, не зная, почему нельзя освободиться и просто крикнуть... о помощи? или о ... любви?
– Кит!
Чья мучительная боль разнеслась ослепительной судорогой? Сквозь сжатые зубы Берри втянул воздух, грубо притянул и шагнул прямиком в сердце. Словно омытые тёплым приливом черты разгладились. И чистота линий пронзила как поймавший и отразивший свет идеальный клинок. Берри сгрёб Лину в охапку и повалился на пушистый ковёр.
Глава 12
Глава 12
Некоторое время Лина осознавала физически простые вещи: онемение мышц, ровное сердцебиение под ухом, мягкий ворс щекотал ноги, тяжёлая рука давила на лопатки. Было уютно и тепло, но неясное чувство червоточило мозг. Свисавшие с её плеча пальцы рефлекторно вздрогнули. В прижатом к ней мужском теле прошёл нервный импульс подступающего сна.