Она кивнула.

– У тебя не появится моих воспоминаний, но я буду видеть твоими глазами, и ты будешь чувствовать меня. Ты начнёшь иначе воспринимать мир.

– Она в тебя вселится, тупица. Никогда фильмов ужасов не видела? – Альтаказр счищал какие-то ворсинки со своего фрака. – Если у тебя всё получится – и это довольно внушительное «если», я верну Сесиль и Эсме туда, где им самое место. И ты согласишься служить нашей хранительницей. Мне нужно освободиться от этого цирка. Ты меня поняла?

– Я не буду убивать ради этого цирка. – Лара обернулась и встретилась с ним взглядом.

Альтаказр закатил глаза.

– Кто тебя просил кого-то убивать? Если ты преуспеешь, то одолеешь Эсме – а она в любом случае уже должна быть мертва, так что чары нам больше не нужны. Хотя я признаю, сейчас для меня почти невыносимо представить тебя своим человеком-хранителем. А я ещё жаловался на Плутар.

– Если ты станешь хранительницей, ты не сможешь покидать цирк. – Сесиль покачала головой. – Никогда. Как только мадам Плутар согласилась, она больше не могла выйти. Она была прикована к цирку.

Ларе было всё равно. Она выбирала между неминуемой гибелью и этим цирком. И это был единственный шанс отомстить за Тодда.

– Можно тебя попросить об одной вещи?

– Давай, – согласился Альтаказр, но её вопрос предназначался Сесиль.

– Можно я в последний раз проеду на карусели? – Лара уточнила: – До того как мы это сделаем.

Сесиль немедленно её поняла.

– Конечно.

Лара вышла через главные двери на Главную Аллею, Тисдейл следовал за ней по пятам. Она задумалась о том, что в случае успеха станет хранительницей этого места, похожего на потусторонний дворец с некоторой примесью Лас-Вегаса. Проходя мимо каждой комнаты и аттракциона, Лара изучала барочные украшения на стенах. За окнами, среди причудливых живых изгородей, она видела клоунов – те играли в крокет и пили чай из фарфоровых чашек. Когда они добрались до карусели, она села на ту же лошадь, что и прежде, и Тисдейл нажал на рычаг.

– Не дай мне испариться, Тисдейл.

Обезьянка кивнула.

Когда карусель поехала назад и лошадь встряхнула головой, Лара склонилась к её гриве и закрыла глаза. У неё остался только этот последний момент наедине со своими мыслями – возможно, последний раз, когда она ещё может быть собой.

Воспоминания начались тут же, с их танца с Беном на вечере. Лара чувствовала тепло его тела и ощущение безопасности, возникавшее всегда, когда он прижимал её к себе. Потом увидела, как Бен смеётся в ресторане у Делайлы, его перекрахмаленные рукава. Прямо перед ней образ Бена трансформировался, практически переплавился в Тодда. Здесь Лара остановилась и попыталась замедлить иллюзию. Она мысленно удерживала его лицо. Это было воспоминание – настоящее, но у неё была возможность изменить его.