– Расскажите, пожалуйста, об этом, если можно.

– Я не хочу вдаваться в подробности. Мальчишка попал по глупости, будучи несовершеннолетним, потом его перевели в колонию для взрослых.

– Вы с ним на зоне расписались?

– Да. С мужем я была на поселении. Это за Уралом, километров 40 от маленького шахтёрского городка, где работали бывшие зэки. Вы понимаете, какие там условия, и нам было сидеть, как медным котелкам. Я была уже беременная и поехала в Москву. Пришла к Евтушенко и рассказала ему всё. Но я не знала, кто начальник управления. Меня разве пускали к нему? Об нас там ноги вытирали.

Представьте себе, это 1979 год. Не было баз данных, не было компьютеров, но Евтушенко сделал всего один звонок, узнал фамилию начальника и подписал на его имя свою книгу. И всё, этого оказалось достаточно. Книга с автографом Евтушенко дала нам свободу.

Выветрилось у меня из памяти, как я пробилась на прием к начальнику управления, но через месяц состоялась комиссия, и нас освободили по УД О.

– Какой срок оставили?

– Три с половиной года. И я знаю десятки людей, которым Евтушенко помогал, но свою помощь никогда не афишировал, поэтому об этом мало знают. Зато всем известно, в каких пиджаках он ходил, про это говорили без конца, злословили, смеялись. Я тоже часто думала, что это все чрезмерно, что в этом было некое пижонство, но нет. Это феномен, которого никто не понял. Это была такая форма юродства. Юродивый – человек, который поборол в себе ложный стыд. Ксения Петербургская не стеснялась ходить в мужнином платье. И, я думаю, что Евтушенко тоже был в известной степени юродивый.

Все знают внешнюю сторону жизни Евгения Александровича, а я его изучила изнутри. Он сполна отдал все свои долги, вернул в русскую поэзию много десятков имён. У него никогда не было звёздной болезни. А как он учил языки! Он в совершенстве, например, владел испанским, стихи по-испански писал, но выучил язык не по учебнику, а «с воздуха», как в музыке бывает. Слух у него был просто потрясающий. Он как человек, как личность был намного больше себя как поэта. Это не в обиду говорю, у большинства наоборот: стихи вроде неплохие, а человек недоброкачественный. И ещё Евтушенко был везунчиком, но это человек не выбирает. Везение даётся или нет.

– Приведу, однако, выдержку из вашего же дневника: «Слава, конечно, иррациональна, даже слепа, но, поверьте, у громких, у поставивших на здесь и сейчас за спиной не ангел стоит». Ваши слова? Не отрекаетесь?