– Ты по-прежнему Лили. Ничего не изменилось.
Глаза Лили наполняются слезами. Ее захлестывают стыд, отвращение и ненависть к себе.
– Изменилось все. Я больше не смогу быть Лили. И я чертовски уверена, что тебе нельзя доверять. Ты такой же больной, как я.
– Мы просто люди. Сложные существа. Любой человек способен на самые гнусные поступки при правильном стечении обстоятельств, в определенных условиях. Я не наивен, ты тоже. Мы оба знаем: это правда.
Она сглатывает.
Он встает и пытается ее обнять.
– Нет, – шепчет она. – Не трогай меня. Как ты мог меня обманывать? Так меня предавать? Наш брак, вся наша жизнь построены на обмане. Как ты мог скрывать? Зачем?
– А ты рассказала мне о себе?
– Это другое. Я
– Я сделал это поворотной точкой. Когда влюбился, решил: если ты признаешься мне, кто ты, я признаюсь в ответ. Тут мы равны, Лили.
Она отворачивается. Смотреть на него невыносимо. Она растеряна. Она опять стала Софи, но при этом осталась Лили. Она больше не может отделять от себя прошлое и запирать его в подвалах разума.
– Честно говоря, я хотел с тобой все это обсудить. Но боялся именно этого – твоих нынешних чувств. Боялся, ты откажешься от себя или от меня. Появление между нами призрака Софи могло оказаться разрушительным, и ты могла регрессировать. Понимаешь, прелесть закона об уголовном правосудии для несовершеннолетних в том, что он позволяет молодым людям избавиться от ярлыка преступника. Они могут похоронить прошлое и построить все заново. И по закону общество обязано им позволить. Я не хотел разоблачать тебя, пока ты не решишься на это сама. Хотел, чтобы ты доказала: законы работают. Они верны и справедливы. Мы не должны сбрасывать со счетов проблемных детей, плохой ребенок может стать ценным, активным членом общества.
– Но как же Арвен? Ей никто не помог.
Взгляд Тома ожесточается, и, кажется, вокруг него начинает сгущаться тьма.
– Ей можно было помочь, Лили. Если бы родители обратились за надлежащим лечением.
– Но они тоже было сломлены. Мной и Винсентом, нашим поступком. Я чудовище.
– Лили, я люблю тебя, всю целиком. Ты должна понять. Тебе нечего от меня скрывать.
– Тем не менее ты трахнул Арвен. Я видела фотографии Саймона. Мне показала Ханна.
Он глубоко вздыхает и возвращается на место. Делает большой глоток виски, и в бокале мерцает пламя.