Военные контрразведчики изначально делали всё возможное для того, чтобы обеспечить прочную оборону города, а затем — скрыть подготовку к переходу советских войск в наступление.

«О том, что поставленная Ставкой ГКО задача армейскими чекистами, действовавшими в тесном взаимодействии с командованием, была успешно выполнена, свидетельствует тот факт, что начавшееся 19 ноября контрнаступление наших войск явилось полной неожиданностью для противника.

Ни Абвер, ни разведывательный отдел штаба сухопутных войск не смогли получить данные о готовящемся контрнаступлении»[627].

Кстати, не сумев раздобыть такие данные, германские спецслужбы тем самым очень красиво «подставили» своего фюрера. 17 ноября, когда до начала советского контрнаступления оставалось лишь чуть более суток, всем находившимся в Сталинграде командирам — до командиров полков включительно — сообщался следующий приказ «Адольфа Алоисовича»:

«Мне известны трудности борьбы за Сталинград и упавшая боевая численность войск. Но трудности у русских сейчас, при ледоставе на Волге, ещё больше. Если мы используем этот промежуток времени, мы сбережём в дальнейшем много собственной крови.

Поэтому я ожидаю, что руководство ещё раз со всей энергией, которую оно неоднократно продемонстрировало, а войска с искусством, которое они часто проявляли, сделают всё, чтобы пробиться к Волге по меньшей мере у артиллерийского завода и металлургического предприятия и захватить эти части города.

Авиация и артиллерия должны сделать всё, что в их силах, чтобы проложить путь этому наступлению и поддержать его»[628].

К этому приказу Фридрих Паулюс[629], пока ещё не фельдмаршал — высшее воинское звание фюрер даст ему с намёком на то, что «герой-фельдмаршал» не может сдаться в плен и должен картинно застрелиться, — умудрился добавить и свою ремарку, стремясь «усилить» призыв из Берлина: «Я убеждён, что этот приказ вызовет новое воодушевление в наших храбрых войсках»[630].

Можно представить, сколько «добрых слов» прозвучало 19 ноября и в адрес командующего армией, проворонившего начало советского наступления, и в адрес самого фюрера, бросившего войска в Сталинграде на произвол судьбы!

Работа Селивановского в роли начальника особого отдела Сталинградского фронта получила очень высокую оценку: 14 февраля 1943 года ему было присвоено специальное звание комиссара госбезопасности 3 ранга, заменённое несколько позже, во времена Смерша, на генерал-лейтенанта. В апреле он был награждён орденом Красного Знамени. Напомним, что другие «начальники фронтов» стали генерал-лейтенантами только в следующем, 1944 году. Но главной оценкой его труда стало то, что в мае Николай Николаевич был назначен заместителем начальника Главного управления контрразведки «Смерш» Наркомата обороны СССР. Причём он отвечал за такое важнейшее направление, как разведывательная, «зафронтовая» работа. Впрочем, в Смерше направлений «не важных» не было… Кстати, разведывательная деятельность была для контрразведывательного органа новым и достаточно необычным направлением. Недаром руководитель фронтового Управления Смерша — ас разведки генерал армии Ивашутин говорил, что за годы войны Смерш превратился в мощную разведывательно-контрразведывательную службу, которая занималась не только борьбой с вражеской агентурой, но и разведкой во фронтовом тылу врага… В том, что получилось именно так, огромная заслуга принадлежала генерал-лейтенанту Селивановскому, который этим направлением руководил. О том, как эта работа проводилась конкретно, читатель уже узнал из ряда глав нашей книги…