В итоге состоявшегося перераспределения имущества между членами семьи Толстых за собой Лев Николаевич оставляет только доходы по авторскому договору, заключённому им с дирекцией Императорских театров, по которому он получал от 600 до 1200 рублей в год за постановку пьес «Плоды просвещения»[104] и «Власть тьмы, или Коготок увяз – всей птичке пропасть»[105], да ещё личный неприкосновенный денежный запас в сумме 2000 рублей, который хранился у него в ящике рабочего стола.

По одним архивным источникам, великим писателем было написано шесть различных и довольно спорных с точки зрения гражданского закона вариантов завещания, по некоторым другим, таких документов было всего три.

Мы уже упоминали о дневниковой записи от 27 марта 1895 года, где Лев Николаевич призывал своих наследников отказаться от всех прав на его произведения. 11 августа 1908 года появилась новая запись с пожеланием семье самим передать его авторские права в общее достояние.

В Крекшине Л.Н. Толстым подписывается первый чистовой вариант завещания, подготовленный В.Г. Чертковым, после чего присяжный поверенный Муравьёв проводит аж три совещания, в результате которых приходит к выводу, что всё сделано через… не как положено по закону.

4 февраля 1909 года в дневнике мы находим очередную просьбу Льва Николаевича к наследникам передать земельные угодья, принадлежавшие ему, крестьянам, а его произведения «не только те, которые отданы …но и все, все в общее пользование».

Ко Льву Николаевичу вновь приезжает Ф.А. Страхов с очередным текстом завещания, составленным уже при участии присяжного поверенного, но затем граф неожиданно принимает новое решение о передаче в общественное достояние не только своих произведений, написанных после 1881 года, но и вообще всего своего литературного наследия. Только после этого появляется более-менее похожий на духовное завещание вариант следующего содержания:

«Заявляю, что желаю, чтобы все мои сочинения, литературные произведения и писания всякого рода, как уже напечатанные, так ещё не изданные, написанные или впервые напечатанные с 1 января 1881 года, а равно и все написанные мною до этого срока, но ещё не напечатанные не составляли бы после моей смерти ничьей частной собственности, а могли бы быть безвозмездно издаваемы и перепечатываемы всеми, кто этого захочет. Желаю, чтобы все рукописи и бумаги, которые останутся после меня, были бы переданы Владимиру Григорьевичу Черткову, с тем чтобы он и после моей смерти распоряжался ими теперь, для того чтобы все мои писания были безвозмездно доступны всем желающим ими пользоваться для издания. Прошу Владимира Григорьевича Черткова выбрать такое же лицо или лица, которым бы он передал это уполномочие на случай своей смерти».