Слова уже с трудом пробивали дорогу сквозь слёзы, но она нашла в себе силы продолжить:

– Я вижу во сне эту склизкую тварь, пожирающую его изнутри, чувствую боль, чувствую, как плавиться плоть, вижу, как гаснет в нём жизнь. Всё увядание моего старшего брата, сильного, весёлого мужчины, только нашедшего любимую женщину, – она не замечала ничего вокруг, даже трястись от холода перестала, жар от ужасных сцен ночных кошмаров всколыхнул в теле такую энергию, что даже стужа стала ни по чём, – я видела всё. А знаете, что самое ужасное?

Она словно задала вопрос пустоте – наставник, ни жив, и мёртв, слушал эту то ли исповедь, то ли ещё что.

– Я все симптомы его болезни, увиденные в собственных кошмарах, нашла в учебниках медицины, и теперь точно знаю, отчего умер брат. Не держала никогда в руках истории болезни, а родители не рассказывали, тяжело им это вспоминать, но я позвонила в больницу, нашла его лечащего врача, и… и…

Её снова пробрал озноб. Крупная дрожь прошлась по телу, заставила скорчится, словно от боли.

– … и всё совпало…

– Твой брат, Василий, погиб, спасая людей на транспортном судне «Омгуема». Это морские суда с ядерной силовой установкой, а когда посреди океана, в жесточайшем шторме, прорывает контур охлаждения… – Лис на секунду помолчал.

Не просто вот так вываливать на девчушку простой факт – он, посторонний человек, знает о её прошлом, о её страхах больше, чем она сама, но продолжил:

– Кто-то должен был туда идти. Киборгов на борту было всего три, а чтобы устранить протечку, и не допустить ни теплового взрыва реактора, ни выброса радиоактивной воды за борт, нужно было шесть ликвидаторов. Три пары.

Он обнял дрожащие плечи, увидел гримасу непереносимой душевной боли, горячие слёзы, и настойчиво потянул девушку к двери, назад в теплый мир, наполненный заботой и пониманием.

Савину, всё более теряющую контроль над эмоциями, пришлось вести под руки. Она не выла, как зверь, не рыдала, но и забыть боль, которая жгла каждую клеточку тела, забыть океан невидимого огня, что поднимался из-под ног, и пожирал живые тела, не могла. Словно там, в душном, наполненном ядовитыми испарениями отсеке, по колено в радиоактивной воле, был не её брат, а она сама…

Исстрадавшееся дитя, наконец, засопело носом, укутанное во все одеяла, которые только нашлись в комнате. Даже соседка, Анна Касаева, как могла, помогала наставнику уложить продрогшую, измученную самоистязаниями девушку в постель, предварительно с грехом пополам напоив сладким чаем.

Наконец, так, или иначе, вся группа оказалась в спальнях, и не менее уставший инструктор поплёлся к себе, но на полпути встретил уже рассерженную супругу.