Это произошло в Москве в один из летних дней. Святослав, Ку Шанюан и Валентин Николаевич шли в направлении железнодорожного вокзала, на ходу о чём-то оживленно беседуя. Вслед за ними – Кузьма и Юй Лоу. Все вместе они собирались отправиться в очередной раз в тайгу. Кузьма, прервав разговор с мамой, внезапно остановился. В нём сработал инстинкт обитателя тайги, какой бывает у зверей – нюхом почуять что-то знакомое. Обернувшись назад, он устремил взгляд на скамейку у дерева и увидел сидящую на ней пожилую пару с понуро ссутуленными плечами: мужчине было лет около семидесяти, а женщине примерно шестьдесят. Напротив них сидел мальчик лет пятнадцати в старой инвалидной коляске. Кузьма, напряженно всматриваясь в спину пожилого мужчины, тихо сказал маме: «Я где-то его видел… Я вспомнил запах одного дома, где было много людей, и его – он тогда тоже вначале сидел спиной ко мне». Произнеся это, Кузьма медленно направился к скамейке. Встав перед пожилым мужчиной, Кузьма улыбнулся и радостно поприветствовал того: «Иннокентий Виссарионович, здравствуйте!». Пожилой мужчина, услышав такое уважительное обращение к себе, даже привстал от удивления, молча глядя на Кузьму.

Возникшую паузу вскоре прервал вопрос Кузьмы: «Помнишь того китайца, который медведем рычал тогда у тебя в гостях?» В ответ пожилой мужчина, всмотревшись внимательней в его лицо, ответил: «Я тебя сразу не узнал… А как ты заговорил, то сразу не поверил своим глазам, и засомневался: а вдруг не ты это, отчего даже потерял дар речи. Ты прости, уж, меня старика за это. Ведь ты единственный, кто меня впервые в жизни назвал по имени и отчеству». Он крепко пожал Кузьме руку и обнял его. Кузьма радостно воскликнул: «Иннокентий Виссарионович, а ведь я не один здесь. Подождите, не уходите – я сейчас всем о вас скажу, и они подойдут к вам», – и быстро направился обратно. Валентин Николаевич и Святослав, некоторое время назад с интересом наблюдавшие издалека за странной встречей Кузьмы с неким пожилым мужчиной, были уже возле него.

– Здравствуй, Одессит! – радостно воскликнул Валентин.

– Здравствуй, Николаич! – с уважением ответил Иннокентий Виссарионович.

– Ну, как тебе эта встреча? – обратился Валентин к Святославу, указывая на Иннокентия Виссарионовича.

– Иннокентий, как я рад этой встрече. Мне сын много о тебе говорил. Тогда в камере ему без тебя было бы, ох, как туго… – с благодарностью высказался Святослав и пожал Одесситу руку.

– Спасибо, что парня в камере оберегал, – в свою очередь поблагодарил его Валентин.

– Да чего там, – отмахиваясь, скромно ответил Иннокентий Виссарионович. – Он мне почему-то тогда сразу понравился своим эдаким необычным поведением, я бы сказал – особой смелостью.