Они оба рассмеялись и почувствовали облегчение. К её лицу возвращалась жизнь, прежние краски.

–Мне страшно подумать, что было бы, если бы ты не пришёл. Но сейчас вместо радости я чувствую пустоту. Я не знаю, о чём теперь мечтать, к чему стремиться, как жить дальше.

–Ты научишься, – сказал он решительно. – Ты научишься.

Он ей не завидовал. Эта девушка так же, как и он, оказалась в новом и чужом для себя мире, ей только предстояло привыкнуть к нему. Олег не испытывал злорадства. Ему не хотелось сказать: «Вот видишь. Я был прав». Её чувство опустошения передавалось ему.

Девочка улыбнулась ему своей особой улыбкой – трогательной и доброй. И это была лучшая награда.

-Я не одену красное! – воскликнула Эндра.

Фейн вздохнул и закатил глаза к небу.

–Почему?

–Этот цвет смотрится вызывающе! И по-моему, слишком коротко, – она капризно замотала головой.

Фейн начал терять терпение.

–Я понимаю, почему обычно в отряды не берут женщин.

–Мне всё это не нравится, – продолжала настаивать Эндра.

–Это задание, а не вечеринка! Либо ты работаешь на меня, либо нет. Почему мы опять вернулись к этому разговору? Праздник вот-вот начнётся!

Это было правдой. Пиршество в доме сенатора должно было начаться через несколько минут. По лужайке поблизости прогуливались первые гости, зазвучала музыка, слуги зажгли светильники и свечи. Это было поистине не малое здание. Парни уже переоделись и слились с прислугой, гостями, охраной. Только Фейн и Эндра оставались в подсобном помещении.

–Может, твоей сестре и нравилось наряжаться в такие вольные наряды, – начала Эндра едко. – Вряд ли она была скромницей.

–Не смей говорить о моей сестре! – оборвал её Фейн, приблизился и одним резким движением прижал её к стене.

Несколько мгновений они молчали и смотрели друг другу в глаза.

–Ну, давай, – прошептала она, хищно улыбнувшись. – Ударь меня. Выплесни злость, покажи, кто здесь главный.

Ей хотелось его разозлить, хотелось, чтобы он сказал хоть что-то. Ей нравилось, что он теряет свой хвалёный самоконтроль… Такого колючего взгляда она не видела давно. Он медленно отстранился.