Существует масса свидетельств в пользу того, что неандертальцы переносили с места на место только то, что считали достойным. Что касается частей животных, оценивались относительный размер и питательность, но в Бьяш-Сен-Ва и еще нескольких местах головы встречаются чаще, чем можно было ожидать, особенно головы крупных животных. Если социальные отношения у неандертальцев строились, обновлялись и реализовывались посредством обмена пищей, то возможно, что части тел животных каким-то образом также использовались в этих целях.

Это возвращает нас к феномену фрагментации, которая присутствовала всюду в жизни неандертальцев. Молотки и ретушеры из кости удовлетворяли функциональные потребности, но с точки зрения реляционной концепции они могли иметь более глубокий смысл. Во-первых, на некоторых археологических памятниках их количество удивляет. В Ле-Прадель их более 500 — это намного больше, нежели в других местах с аналогичными видами деятельности и численностью животных. Хотя большинство из них, судя по всему, были изготовлены из кости только что убитого зверя, другие, вероятно, переносили с одной стоянки на другую. Их даже можно рассматривать как элементы круговорота материалов: каменными орудиями с костей срезают мясо и разделяют на части скелеты, затем костяными инструментами точат каменные орудия и формируют режущий край. Такое циклическое повторение для неандертальцев могло иметь более глубокое значение и быть потенциально связанным с тем, как они выбирали конкретные виды животных и даже части скелетов. Это возвращает нас в Бьяш-Сен-Ва: хотя медведи там были вторым по распространенности видом, но из сотен ретушеров вряд ли найдется хотя бы один, изготовленный из медвежьей кости.

Подкараулить животное, загнать, убить, унести и не дать испортиться — эти действия, вероятно, занимали центральное место в том, как неандертальцы понимали окружающий мир и реагировали на него. Интересно, что, хотя камень в качестве материала использовался гораздо шире, абсолютное большинство намеренных надрезов и гравировок выполнено на костях. И опять же, насечки делали на костях тех видов, которые не использовались в качестве основных источников пищи: вспомните кость ворона в Заскальной или старую кость гиены, которую, вероятно, в Ле-Прадель откуда-то принесли. В Ле-Прадель вообще множество примеров взаимодействия материалов и циклов: выделка шкур, оббивка костей, изобилие ретушеров, а также тщательно переработанные тела неандертальцев, лежащие в том же слое, что и гравированная кость гиены.