На следующий день, то есть сегодня утром, я сел в скоростной поезд, проспал всю дорогу, потом пересел в автобус. Часом позже я вышел на маленькой площади, окруженной платанами, и заглянул в кафе. В первое попавшееся кафе, которое меня вдохновило, куда в теплое время года наверняка заходили любители петанка пропустить по стаканчику, перед тем как разойтись по домам. Выпив бокал вина, я достал из кармана бумажку и, пустив ее по кругу, выяснил направление, в котором мне надо было двигаться, и на какой дороге ловить машину.

Мою бумажку передавали из рук в руки, комментировали, обсуждали сообща, по ходу измяли.

Как будто это карта. Карта сокровищ с Южным крестом посреди. На мою благодарность мне ответили, словно осадили: «Да с удовольствием». Я вздрогнул.

Мне не пришлось долго ждать. Какой-то парень согласился подбросить меня на своем фургоне. Он работал каменщиком. Строил бассейны, но сейчас мертвый сезон, и за неимением лучшего он ремонтировал канавы. Сложив большой палец с указательным, он звукоподражательно отстреливал ворон. Сворачивая себе самокрутку, он придерживал руль коленями, одновременно выжимая газ, чтобы «обеспечить устойчивость автомобиля». Он скоро станет папой. Похоже, прямо сегодня вечером. «Мля, — твердил он, — мля, дело пахнет керосином…»

Я улыбался. Мне нравилось все, что он говорил. Нравился его голос, его акцент, его болтливость. Он напоминал мне эдакого местечкового Аль Пачино. Мы с ним были примерно одного возраста, он уже имел фургон, на котором были написаны его имя и фамилия, платил налоги и содержал семью. Все это казалось мне настоящей экзотикой.

Он высадил меня на каком-то перекрестке. Сожалея, что не может подбросить до места назначения, все из-за этого малыша… Да тут недалеко, прямо за этим холмом. Можно идти по дороге, а можно срезать через поля. Я его поблагодарил. То, что нужно пройтись пешком, воспринял с облегчением. Я трусил. Убеждал себя в том, что, учитывая вес моей сумки и расстояние, которое предстояло пройти, в конце концов я смогу расслабиться.

Хотя это оставалось всего лишь предположением среди тысяч других, застивших мне глаза.

Я размышлял, шагая вперед, строил гипотезы.

Воображал диалоги, продумывал реплики и шел все быстрее, словно стараясь собственные возражения оставить позади.

Ремень сумки резал мне плечо. На обочине дороги стояло небольшое каменное строение. Дверь оказалась не заперта. Я оставил там свои книги.

Я потом за ними вернусь.

Никто никогда не ворует книги.

Я узнал дом. Такой же, как на моем клочке бумаги. Я оставил сумку снаружи, около воротного столба, вошел во двор и направился к наиболее ухоженной части построек. Туда, где у дверей стояли сапоги и виднелись занавески на окнах. Я постучал. Мне никто не ответил. Постучал сильнее. По-прежнему никого.