* * *

– Спасибо, Эшлинг, и я знаю, что ты хотела как лучше, Боже милостивый, как ты любишь выражаться. Я знаю, что у тебя благие цели, но ты наверняка что-то напутала…

– Я тебя умоляю, просто умоляю, приходи сегодня ко мне. Давай сходим на ланч. Возьми Эйлин с собой. Пойдем в любое место, куда скажешь. Мне нужно поговорить с тобой. Я не могу объяснить по телефону. Я не могу повторять, откуда узнала и что именно мне сказали, все слишком бессвязно…

– Я ухватила суть дела, и, как я уже сказала, Саймон ошибается.

– Элизабет, дорогая, он мне все объяснил, и он не ошибается. Генри все неправильно понял… Я предупреждаю тебя для твоего же блага, я никого не хочу переплюнуть и все такое. Боже мой, мне ведь тоже не больно нужно было выслушивать это все среди ночи!

– Я знаю, и ты поступила как настоящая подруга, рассказав мне все.

– Да какая из меня подруга, если ты меня всерьез не воспринимаешь! Слушай, тут уже очередь, мне нужно идти. Я тебя умоляю, встретимся в час дня? Где?

– Я не могу прийти. Не сегодня. Вечером поговорим.

– Вечером он уже будет знать!

– Эшлинг, ты делаешь из мухи слона. Ты не в курсе всех подробностей, вот и все.

– Мне нужно бежать, я перезвоню.

– Возможно, мне придется уйти на встречу со Стефаном. Поговорим вечером.

* * *

Отец позвонил Элизабет, что было весьма необычно для него. Ей пришло в голову, что, может быть, он придумал устроить небольшой праздник для Генри, но отец никогда не думал о праздниках.

– Ты не знаешь, Генри непременно хочет район к югу от реки? – спросил он, едва поздоровавшись.

– Папа, ты вообще о чем?

– Я ищу для нас дом, но два возможных варианта находятся к северу от реки, а я думал, что Генри предпочитает юг.

– Я считаю, что тебе стоит посмотреть и те, которые к северу, тоже.

Элизабет положила голову на руки и заплакала. Ей почти тридцать лет, а на нее столько всего свалилось: отец, который не в состоянии решить, какой стороной повернуть к себе тарелку, и муж, который умудрился запугать сам себя до смерти… Она уже и забыла, каково жить без проблем. Когда и где ей было легко? И почему теперь сплошные сложности?

– Мама, почему ты плачешь? – спросила Эйлин.