И дальше все действительно было хорошо, во всяком случае лучше, чем раньше. И, хотя Мэри не пошла в полицию, мой разговор с ней все изменил. Я как будто получила разрешение простить себя. С единственным условием – я постараюсь стать лучше.

– Хочешь, поехали ко мне, займемся сайтом? – предложила Люс, когда мы возвращались от Клайнов.

Все эти месяцы после завершения дела мы с Люс медленно и осторожно учились заново доверять друг другу. Она рассталась с Логаном, который взял академический отпуск и находился под следствием ФБР вместе со своими родителями. Хотя дело Три послужило первым поводом к нашему сближению, мы, не сговариваясь, приняли молчаливое решение не обсуждать прошлое.

Теперь мы вместе создавали сайт анонимной службы помощи. Это Люс убедила меня снова заняться решением чужих проблем. По ее словам, я делала это отлично и, вместо того чтобы подчищать грешки богатеньких деток, в этот раз могла бы использовать свои способности во благо – помогать обычным людям, которые столкнулись с неприятностями. И она с удовольствием вызвалась стать моим партнером.

– Не могу, – ответила я. – Надо бежать домой. Сегодня тот самый день.

– Господи, – воскликнула Люс, – я с головой ушла в работу. Как я могла забыть. Волнуешься?

– До тошноты.

– Ты предупреди, если что, чтобы я успела увернуться.

Люс высадила меня у дома, я вышла из автомобиля и забежала внутрь. На кухонном столе стояло два пакета с продуктами, рядом сидел Зак в наушниках, качая головой в такт музыке. Мама торопливо прибиралась на кухне.

– Ты готова? – спросила она.

Мы сели в ее машину и через пятнадцать минут подъехали к многоквартирному дому неподалеку от бизнес-центра. Мама держала в руках вазу с цветами, которые она нервно ощипывала, пока мы поднимались на лифте.

Квартира оказалась маленькой, но солнечной, стены пахли свежей краской. Хотя у этого места не было ничего общего с нашим первым домом, оформление неуловимо напоминало прошлое.

– У тебя здорово получилось, – сказала я маме, которая, пристроив вазу на стол, доставала продукты из пакетов.

Прошел час. И в один момент Зак, который неустанно дежурил у окна, вскинул руку:

– Приехал!

Казалось, время тянется бесконечно, но вот наконец в замке повернулся ключ. Мы с братом замерли перед дверью, не зная, что будет дальше.

Папа ступил в коридор и остановился, увидев нас. Его волосы отросли, лицо осунулось, глаза провалились внутрь, он как будто постарел не на два с половиной года, а лет на десять. Папу освободили условно-досрочно, но, несмотря на радостное событие, в его лице сквозила тоскливая безнадежность, из-за чего оно мне показалось чужим. Он шагнул вперед и заключил нас с Заком в объятия, и только тогда, почувствовав грудью родное тепло, я узнала его. Моего папу.