ТОБИ

Я немного подождала, надеясь, что она напишет что-то еще, но больше ничего не последовало. Я не знала, что можно на это сказать, как я могу все исправить, если это вообще возможно. Размышляя, я смотрела на экран телефона, светившийся в темноте.

А потом выключила его.

Тамсин сквозь полумрак темницы посмотрела на старика, который сидел, привалившись к каменной стене. Его голос был как перестук костей, и он не видел солнца пятнадцать лет. Когда ее впервые швырнули сюда, старик попросил описать, как выглядит солнце, – тогда это показалось ей нелепостью. Разве можно забыть, как солнечные лучи пляшут на листьях в лесу? Она с легкостью могла увидеть все это: ранний утренний свет, прохладный, голубоватый, еще не раскаленный дневным зноем; или закаты Кастлероя, которые, казалось, нарочно задерживались надолго, чтобы все могли на них полюбоваться, прежде чем наступала ночь.

Но сейчас она понимала это гораздо лучше, хотя прошло всего три месяца. Она позабыла, что такое тепло, что однажды она была счастлива и свободна, могла поднимать лицо навстречу солнечным лучам, с закрытыми глазами вдыхая запахи нового дня. Раньше бы она ни за что не смогла представить себя в таком месте, как это. А сейчас у нее не получалось толком вспомнить, что она бывала где-то еще.

– Древний мертв, – она впервые произнесла это вслух. И, сказав это, поняла, что это правда. Если бы он был жив, он бы пришел за ней. Сделал бы что-нибудь. Если бы он мог это предотвратить, она бы здесь не оказалась. – Я совсем одна.